За други своя

За други своя 22.02.2017 21:39

Белоруссия бережно хранит память о бойцах Первой мировой войны.

Откатившийся с запада фронт Германской войны замер на территории Белоруссии и простоял здесь до конца 1917-го, года Февральской и Октябрьской революций. Зарывшиеся в землю армии вели войну на истощение, при этом все тяготы и невзгоды военной поры несли не только солдаты и офицеры противостоявших друг другу армий, но и гражданское население. Особенно тяжело приходилось тем жителям Белоруссии, которые оказались в прифронтовой полосе и предпочли остаться в своих домах, а не становиться беженцами. Многие местные жители воевали в составе разных полков русской армии, некоторые совсем рядом со своим домом. Это наша общая боль, наша общая память…

Первая мировая война пришла на территорию Белоруссии в 1915 году. Русская армия отступила из Восточной Пруссии и Польши, фронт прошел по берегам рек Неман, Сервечь и по прилегающим к ним территориям.

В ходе первых боев в Кореличском районе в 1915 году погиб подпрапорщик Г. Ушмаринов. Его могила внесена в список охраняемых Республикой Беларусь мест воинских захоронений под номером 6969. На могиле памятник из красного камня, на нем выбита надпись: «161 пехотного Александропольского полка подпрапорщик Георгий Ушмаринов с честью погибший смертью героя 19 сентября 1915 г. (все даты даются по старому стилю. – А.Б.) у деревни Сервечь при выносе раненых солдат». На обороте памятника выбиты еще два слова: «Дар полка».

В конце 1914 г. в полки Русской императорской армии поступило «Наставление о порядке погребения убитых на полях сражений и оздоровлению этих полей», согласно которому убитые нижние чины должны были предаваться земле в общих могилах, офицерские же и классные чины, по возможности, каждый отдельно. В каждой из братских могил число погребенных не должно было превышать ста. Очевидно, что захоронение подпрапорщика (то есть нижнего чина) на сельском кладбище и установка полком памятника на его могиле свидетельствовало об исключительном уважении к его заслугам. Было ли это уважение вызвано только обстоятельствами гибели подпрапорщика Ушмаринова, который «положил душу свою за други своя»?

Благодаря многолетнему труду российского историка Сергея Борисовича Патрикеева недавно был опубликован 14-ти томный справочник «Сводные списки кавалеров Георгиевского креста» в котором содержатся данные о более чем 900 000 награжденных.

Автор посвятил свой труд забытым героям Великой войны, в Интернете в общий доступ выложена электронная версия этого уникального издания. Это дает возможность возвращать забытых героев из тьмы исторического забвения. Благодаря справочнику быстро удалось установить, что подпрапорщик Ушмаринов к моменту своей гибели успел стать кавалером трех Георгиевских крестов.

В начале войны он был награжден Георгиевским крестом 4 степени (№ 2903) за отличия в боях против австрийцев – за то, что будучи старшим в команде, выбил противника из укрепленного пункта. Георгиевский крест 3 степени (№ 8652) был ему Высочайше пожалован за то, что при взятии занятого неприятелем укрепления, он примером отличной храбрости ободрял своих товарищей и увлекал их за собою. От имени Николая II этот крест был вручен Г. Ушмаринову лично генерал-адъютантом Барановым. Еще раз Ушмаринов был награжден Георгиевским крестом 2 степени (№ 13386) за отличие в бою 20.07.1915 у фольварка (поместья) Кремпа. На этот раз награда была вручена ему лично великим князем Георгием Михайловичем. Вскоре после получения своей последней награды подпрапорщик Г. Ушмаринов погиб спасая раненых солдат в деревне Сервечь. Отступивший за реку Сервечь полк похоронил его со всеми воинскими почестями на кладбище деревни Луки. В настоящее время уход за захоронением осуществляют Лукская Средняя школа и Лукский сельсовет.

После наступления русской армии в районе озера Нарочь в марте 1916 г. крупных сражений на территории Белоруссии уже не было, все ограничивалось боями «местного значения».

Понесший большие потери 3-й Сибирский армейский корпус был отведен в резерв и вскоре занял позиции на Кореличском участке фронта по реке Сервечь. Здесь сибирские полки узнали о падении монархии и в марте 1917 г. принесли присягу новому Временному правительству.

В начале 1917 г. на пополнение сибирских полков были присланы выпускники школ прапорщиков. Одним из них был Трофим Андреевич Андреев (Точилин), его правнук вскоре после выхода книги о сибирских полках написал мне письмо: «Здравствуйте Александр Борисович! Обращается к Вам Калмыков Алексей Владимирович. Совершенно случайно мною в сети было обнаружено объявление о выходе в свет Вашей книги о 29 и 67 Сибирских стрелковых полках. В 67 Сибирском стрелковом полку в чине прапорщика служил мой прадед Андреев Трофим Андреевич 1888 года рождения (с. Старый Маклауш, Бугульминский уезд Самарской губернии). Обращаюсь к Вам с просьбой – не можете ли Вы поделиться информацией где 67 полк участвовал в боевых действиях (район), в составе какой дивизии (корпуса, армии), не встречалось ли упоминание о моем прадеде Андрееве (Точилине). От себя могу добавить, что если Вы заинтересованы, то я перешлю Вам фотографии офицеров и солдат полка, сохранившиеся у нас. С уважением Алексей Калмыков».

В приказе по 67-му Сибирскому полку об отмене старорежимного института денщиков имеется следующее упоминание о прапорщике Андрееве: «30 мая 1917 г., приказ № 142. Солдаты, изъявившие желание (по добровольному соглашению) служить вестовыми для личных услуг и для ухода за лошадьми у г.г. офицеров, зачисляются к таковым согласно списка (55 чел.). Из них по 4-й роте: стрелок Сафа Галимов к поручику Скворцову, стрелок Михаил Бысалмыкин к прапорщику Дмитриеву, стрелок Кафис Давлетчин к прапорщику Андрееву». Из приказа следует, что прапорщик Андреев (Точилин) служил младшим офицером 4-й роты. На нескольких фронтовых фотографиях, сохраненных в его семье, оказался и командир 4-й роты поручик Скворцов с Георгиевским крестом 1-й степени на груди. До этого мои многолетние попытки найти изображение родственника по материнской линии Федора Лукьяновича Скворцова оставались безрезультатными.

После возвращения с Германской войны Т.А. Андреев (Точилин) всю жизнь проработал учителем в Самарской области и стал родоначальником многочисленной династии сельских учителей. Его двойная фамилия объяснялась тем, что при знакомстве со своим первым учителем на вопрос о своей фамилии он указал имя, а не фамилию своего отца. С тех пор в документах он значился Андреевым, а его настоящая фамилия позднее начала добавляться в скобках.

Сыновья Т.А. Андреева (Точилина) Петр, Серафим, Александр и Николай воевали на Великой Отечественной войне. Петр прошел всю войну, был ранен 14 раз. Серафим погиб под Москвой в 1941 г. Николай закончил войну в Прибалтике, за отличия в боях был награжден орденом Славы и медалью «За отвагу».
Поразительно похожий на своего отца Александр был курсантом Осиповичского пехотного училища, как и его отец принимал участие в боях с немцами в Белоруссии и погиб в 1941 г. под Бобруйском.        

Через сто лет после Первой мировой войны (местные крестьяне называли ее «Мікалаеўскай вайной») память о ней еще сохраняется в рассказах, которые слышали местные старики от старших родственников и соседей. К настоящему времени стариков таких, которые пережили зверства и массовые убийства мирного населения фашистскими оккупантами, остались считанные единицы. В июне 2016 г. нам удалось встретиться с Валентиной Алексеевной Кеда, которая родилась в деревне Погорелка в 1932 г. Теперь она проживает в соседнем Новом Селе. В июле 1943 г. 212 жителей этого села были сожжены заживо карательным отрядом бандеровцев по приказу немецких властей. Всего за годы Великой Отечественной войны погибло 269 мирных жителей Нового Села и 49 воевавших в отрядах партизан и частях Красной армии. В живых почти никого не осталось и село пришлось заселять выходцами из окрестных деревень...

Валентина Алексеевна хорошо запомнила рассказы старших родственников о полевой кухне, которая стояла у их дома в Погорелке во время Первой мировой войны. Там питались расквартированные по избам солдаты, а также местные жители. В одном из своих приказов командир 8-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-лейтенант Редько с недовольством указывал «на полную, почти явную, возможность раздачи пищи местным жителям из ротных походных кухонь кашеварами. Факт, что дети с посудиной всех видов и размеров спешат в направлении кухонь – говорит за многое. Злоупотребления у кухонь будут учитываться как преступления по службе всех причастных по приготовлении и раздаче пищи лиц».

Позднее генерал Редько приказывает вновь: «Строго воспрещаю давать жителям пищу из котлов. Сегодня был свидетелем, что в 30-м полку целой толпе из кухни пулеметной команды раздавался не только суп, но и каша, которой обыкновенно мало достается и нижним чинам. Пищу готовить с таким расчетом, чтобы остатков не было, если же они иногда и окажутся, то оставлять их к следующей варке, отчего она будет гуще». Подобные приказы сопровождались выговорами и наказаниями виновных, однако это никак не повлияло на поведение солдат и младших офицеров, которые поступали по собственной совести, а не по генеральским приказам.

Довольно часто в военных документах содержатся сведения о браках солдат и офицеров с местными жительницами. Приведем лишь некоторые из них. В декабре 1916 г. награжденный орденом Св. Анны 4 ст. с надписью «за храбрость» подпоручик Воробьев вступил в первый законный брак с девицей из потомственных дворянок Анной Ивановной Тарашкевич. В июле 1917 г. солдат штурмовой роты Алексей Горелов заключил первый законный брак с девицей Нового Села Еремичской волости Марией Радзько. Солдаты 67-го полка Илья Волобуев и Игнатий Медведский вступили в первый брак с девицами: первый с Ольгой Демьяновной Гинак из деревни Погорелки, второй с Наталией Ивановной Харьковой из деревни Б. Стахово Борисовского уезда Минской губернии. В сентябре 1917 г. ефрейтор вьючно-пулеметной команды «Максима» 67-го полка Семен Тумашевич вступил в первый законный брак с девицей Серафимой Ермак, католического вероисповедания, уроженкой деревни Сацкая Липка Новогрудского уезда Минской губернии.

Большинство новобрачных венчались в местных церквях. В июне 1917 г. священник Мало-Жуховической церкви Минской губернии Новогрудского уезда сообщил в штаб 67-го Сибирского полка о заключении первого законного брака стрелка команды конных разведчиков Николая Пучкова с девицею Александрою Кабарихою и означенная перемена была внесена в его послужной список.

Нашим проводником по местам боев стал ныне живущий в Минске краевед и любитель военной истории, уроженец села Погорелка Леонид Кудин. Познакомились мы с ним после публикации на «Столетии» моих статей о событиях столетней давности в Белоруссии.
Его дедом был Александр Кудин, которого из-за проблем со слухом призвали не в боевые части, а в 538-ю пешую Могилевскую дружину ополчения. В 1943 г. плохой слух подвел партизана Александра Кудина: во время наступления карателей он стал перебегать через простреливаемый сектор, так как не услышал криков товарищей, предупреждавших, что туда бежать нельзя...

В 1973 г. из Новосибирска в Лукскую школу пришла школьная тетрадка с воспоминаниями ветерана Евстафия Моисеевича Никоненко. Теперь тетрадка хранится в школьном музее воинской славы, созданном офицером запаса, ныне учителем и преподавателем ОБЖ Владимиром Владимировичем Матусевичем. На обложке тетрадки написано: «Учителям и ученикам школы села Луки Кореличского района Гродненской области Белорусской ССР. Воспоминания участника Первой мировой империалистической войны, побывавшего в дер. Луки в 1916-1917 годах, Никоненко Евстафия Моисеевича, возраста 77 лет и 5 мес. из гор. Новосибирска».

В воспоминаниях есть такой показательный эпизод. В роты стали присылать негодное продовольствие (гнилые овощи, рыба, чечевица и пр.) и в конце февраля 1917 г. солдаты забастовали: отказались получать обед, в ротах опрокинули походные кухни с супом и котлы, в некоторых поломали разливные черпаки. Пулеметная команда также отказалась получать обед. Ее начальник построил всех, вывел на огород и долго заставлял мокрых от пота солдат бегать в мороз по глубокому снегу. Потом он скомандовал: «За обедом, бегом марш!» Солдаты не двинулись с места, офицер был вынужден отдать команду: «Разойтись!». Е.М. Никоненко так описывает дальнейшие события: «И мы, голодные и измученные, пошли по своим квартирам. Крестьяне сказали нам: “что вы будете голодом сидеть, берите нашу картошку, варите да ешьте”. Мы наварили, и, хотя без хлеба покушали, и хозяев поблагодарили. Вскоре в роты и команды прислали свежий хлеб, макароны, консервы, масло сливочное и другие доброкачественные продукты».  

Свидетелем событий Первой мировой войны была мать другого нашего белорусского собеседника Василиса Степановна Смолянко (1903 г.р.). Она жила на хуторе поблизости от военного лагеря и полевого госпиталя, которые располагались в землянках в урочище Березинка Налибокской пущи. Общение с окрестными детьми врачами поощрялось, оно напоминало раненым об их семьях, скрашивало однообразные будни и служило моральной поддержкой. Местные дети слушали рассказы раненых, в дни праздников получали подарки и гостинцы. Через много лет после войны во время сбора грибов и ягод Василиса рассказывала своим детям о том, как она приходила к раненым в госпиталь, показывала остатки землянок и солдатское кладбище.

Сын Василисы Степановны – Владимир Владимирович Смолянко (1930 г.р.) до сих пор проживает в тех местах, он показал нам место, где находились землянки, госпиталь и кладбище умерших от ран солдат.

От кладбища почти не осталось следов, но сейчас местные власти и «Управление по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил» Республики Беларусь, военкомат рассматривают возможность установления здесь памятного знака и перезахоронения погибших на воинском кладбище.

Владимир Владимирович Смолянко рассказал о том, как хозяйки боролись с курением расквартированных в их избах солдат. Женщинам не нравился вонючий табачный дым, они стремились выпроводить курильщиков наружу. Но тем не хотелось выходить на дождь и стужу, они жалобно просили женщин не гнать их из избы. Эта история в семье явно пользовалась популярностью и часто рассказывалась, поэтому дедушка Володя очень достоверно воспроизвел нам умоляющую интонацию молодого солдатика: «бабушка, я в трубу, в трубу...». Подобные рассказы показывают характер отношений солдат русской армии и местного населения. Жаль, что в условиях богатого на трагические события ХХ века этих сведений сохранилось так мало... 

Александр Крылов – доктор исторических наук, руководитель Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН.

Столетие