|
« Назад 10.09.2018 11:54 
Уж коль расти, то с юности расти, И пусть к вам в сорок или пятьдесят В списке почётных граждан Севастополя Асадов на первом месте (удостоен звания в 1989 г.). Далее по алфавиту идут Гагарин, Папанин, Толстой и т.д. Всего около тридцати человек. Сегодня имя Севастополя звучит особенно драматично — в связи с напряжением в российско-украинских отношениях. В связи с российской «крымской весной»-2014 и крайним неприятием её определённой частью мировой общественности, да и в самой незалежной тоже. Мне же хочется вспомнить тяжелейшую крымскую весну 1944 года. Когда советские войска подошли к Севастополю. И не было сомнений ни у кого в переименованном немцами Теодорихсхафене, что совсем скоро город вновь примет российское гражданство и своё исконное имя. 7 мая 1944 г. начался штурм фашистской обороны на Сапун-горе — силами 4-го Украинского фронта под командованием ген. армии Ф. Толбухина. Два дня, и за год до Великой Победы — 9 мая — город был освобождён. 12 мая немецкие остатки сброшены с мыса Херсонес. Раненый в боях за Севастополь, Асадов впоследствии завещал захоронить своё сердце на Сапун-горе. Перевернувшей его жизнь надвое: на жизнь со зрением и — без него. Последнее, что видел Э.А. перед ранением — южная весенняя природа в пороховом мраке. Ему — двадцать, вся жизнь была впереди. Он так и прожил её — по-боевому чётко, честно, рьяно, не сдаваясь невзгодам и крикливым перипетиям: «Я не написал ни одной строки, в которой бы солгал», — говорил Асадов о себе. А дело было так… Однажды к работнику севастопольской диорамы ст. науч. сотруднику, историку Нине Невровой пришла молодая девушка Надя Биндюкова (ныне замдиректора по научно-экспозиционной работе Художественного музея на ул. Нахимова). И говорит: «Нина Ананьевна, почитайте стихи — какие хорошие!» Неврова прочитала, — поразившись живописности и цельности тех стихов. С запоминающейся фамилией — Асадов. Прошло время… год, два. Один раз она случайно наткнулась в Комсомолке на статью «Рейс сквозь смерть» — авторства генерала Ивана Стрельбицкого. Отвлёкшись, скажу, — что последний был старым фронтовым знакомым Асадова, с учётом субординации конечно. Позже, встретившись на гражданке, Асадов про себя называл его «батькой». В статье «КП», — которая вышла в марте 1974 г. и которую Стрельбицкий принёс к Э.А. домой1, — повествовалось о том трагическом бое. Когда батарея лейтенанта Асадова была разбита, и ему пришлось везти оставшиеся снаряды в соседний батальон: боеприпасы ценились на вес золота. Дорога — вся в выбоинах, воронках, кругом рвались бомбы, — и лейтенанта, идущего впереди машины выискивая проходы, ранило. Шофёр тут же предложил поехать в медсанчасть. Асадов, теряя сознание, ответил: «Сначала снаряды!». А ведь он ушёл на фронт со школьной скамьи в полном смысле этого слова: совсем ещё пацаном. Через 2 недели после начала войны. Нина Неврова вслед той статье, взявшей за душу, отправила запрос в Союз писателей СССР — так мол и так, есть предположения по поводу поэта Асадова и его участия в битве за Севастополь. Ответил ей… сам Асадов. И вскоре приехал повстречаться лично. К тому же повод был — 30 лет со дня освобождения города-героя. В дальнейшем Э.А. так и стал ездить к Нине Ананьевне. И с её помощью проводил в Крыму свои художественные, творческие мероприятия и встречи. «Он был человек… — женщина трогательно, скромно спотыкается в рассказе (из телепрограммы). — Ну… хороший человек». — Показывает десятки книг с автографами писателя: «Славному и сердечному человеку Нине Ананьевне Невровой с самыми добрыми чувствами. Асадов». Последние автографы датированы концом 90-х гг. Асадов пишет в книге «Думы о Севастополе»: «Севастопольцы удивительно светлые и чуткие люди, и они свято хранят память о тех, кто сражался за этот город. А больше всего о тех, кто отдал за него свою жизнь. Здесь, на Сапун-горе, находится Музей героической обороны и освобождения Севастополя, где торжественно хранятся простые и вместе с тем бесценные реликвии тех боевых и немеркнущих лет. Севастополь — синяя волна! Администрация Севастополя регулярно приглашала его на ежегодные празднования Дня Победы и освобождения города. Он никогда не отказывал, приезжал, выступал, устраивал беседы и лекции. СССР… Украина… До российского Севастополя не дожил. Разорвали страну… Только вновь и вновь И вот однажды в деловой корреспонденции из Крыма его окрестили Эдуардом Дмитриевичем(!). Очень удивившись странной ошибке, в ответе подписал: «Эдуард Аркадьевич, всё ещё Аркадьевич». — Не ведая того, что его друг — хозяйственник, председатель налоговой, горадминистрации Борис Кучер, радевший за ежегодные визиты Асадова, — умер. А новые люди, пришедшие ему на смену, оказались далеки и от войны, и от стихов… Да и время было отнюдь не поэтическим. После смерти Б. Кучера (1999) Асадова перестали звать в Севастополь. Нам рынок возвели в закон, А ведь он, прошедший 4 фронта, прошедший путь от наводчика орудия до командира батареи «катюш», вместе со страной, пережил те лихие приснопамятные годы… Пережил нелегко и непросто. Чего это ему стоило, учитывая крах могущественной когда-то страны по всем параметрам, в том числе в искусстве, литературе, — одному богу известно: «…мне тоже невзгод довелось хлебнуть». В связи с этим мне легче всего было обратиться к нашему с Глебом Давыдовым (главред) журналу Перемены. Где опубликован замечательный рассказ Глеба об Асадове девяностых. Также дана ссылка на интервью с Асадовым из «Независимой газеты» — авторства упомянутого же Г. Давыдова. (Около 1997 г.) Дам пару-тройку вырезок из интервью. Глеб Давыдов: — По политическим взглядам вы остаётесь коммунистом? Эдуард Асадов: — Дело не в том, коммунист или не коммунист, а в том, что человек исповедует. У нас в стране были тоже не самые правильные политические позиции. У нас говорили, что мы идём к вершинам коммунизма. Я не верю в коммунизм. Вот идея социализма мне понятна: от каждого по способности — каждому по труду. А "от каждого по способности — каждому по потребности" — этого я понять не в состоянии. Как это может быть? Что же, все женщины захотят иметь норковые шубы, все захотят есть черную икру, все захотят иметь большие квартиры? Где же нам взять такие ресурсы? Г.Д.: — Вы знакомы с Примаковым? Э.А.: — Он ко мне подошёл. Это 22 октября было. Подошёл, сказал, что он ко мне очень хорошо относится как к поэту, как к фронтовику. Даже назвал меня героем. И предложил: в честь нашего знакомства давайте выпьем по глоточку. Мы с ним чокнулись. И с ним подошёл ко мне губернатор Приморского края Наздратенко. И с ним мы тоже познакомились и подняли бокалы. Я считаю, это очень серьёзные и активные люди, я их очень уважаю. Г.Д.: — А с Литературным институтом какие яркие эпизоды вашей жизни связаны? Э.А.: — Когда я пришёл в институт, на меня смотрели с некоторым подозрением. Думали, что я пришёл не потому, что у меня есть творческое призвание поэта от рождения, а потому, что я был ранен и поэтому решил заняться литературным трудом. И вот я каждый день, каждый час как бы всем свои творчеством, работой, жизнью доказывал то, что это всё — моя жизнь, моя дорога, моё призвание. Когда был объявлен всеинститутский конкурс на лучшее стихотворение — если я не ошибаюсь, в 1948 или в 1949 году, — в нём участвовали все наши лучшие тогда студенты-поэты — и Солоухин, и Ваншенкин, и Кобзев, и Федоров, и Гамзатов. Там была очень суровая комиссия во главе с поэтом Павлом Антокольским, в неё входили и Луговской, и Казин, и Голодный. И вот первое место получил Эдуард Асадов. * Глеб Давыдов повествует в Переменах, как познакомился с Асадовым в одном «новорусском» кабаке — под звуки пошлых приблатнённых песенок. Куда Э.А. пригласили по случаю чествования чего-то. И какое грустное зрелище представлял знаменитый поэт-фронтовик, «насквозь» прошедший жуть войны, апологет Советского Союза — на фоне разгула и безумств жующе-танцующих толп. Там, за этим «буржуазным», а точнее, псевдобуржуазным столиком, они и договорились на будущее интервью. Немного погодя Глеб пришёл к Асадову домой, где и сделал запись для «Независимой». [Ссылки в примечании.] Интересно, что когда журналист принёс Асадову материал на проверку, тот, к великому изумлению интервьюера, забраковал свои же слова и без раздумий напечатал на машинке (а печатал он «вслепую» со скоростью профессионального стенографа!) новую версию «разговора». Слава богу, Глеб опубликовал оба варианта. Несколько строк из конечной «правки» Асадова: «Если бы, говоря фигурально, над моей головой развевался бы стяг, определяющий главный смысл моей жизни, то на нем было бы написано два коротких слова: "Любовь" и "Борьба"! Да, прежде всего Любовь! Любовь к людям, к родине, к её прекрасной природе, любовь к женщине, к верной и преданной дружбе, к совести, к правде, ко всему светлому на земле!» А вот небольшой отрывок из интервью Дмитрия Быкова (1999). Д. Быков: — Я знаю, что вы часто бываете в Севастополе. Вы почётный гражданин этого города. У вас есть своё отношение к проблеме флота? Э.А.: — Конечно. И к проблеме раздела Советского Союза вообще. Никакое разделение не делает людей сильнее, запомните. У меня есть четверостишие: «Не могу, не хочу, не смирился и в душе границы сотру. Я в Советском Союзе родился и в Советском Союзе умру». — То есть к советской власти у вас нет претензий? — Множество! Это у меня к Советскому Союзу нет претензий, и я продолжаю жить в нём. Но как бы мы ни относились в советской власти, я смириться не могу с тем, что нас оглупляют, что отовсюду несётся чудовищная пошлость, что раньше нас уважали, а сегодня протягивают два пальца и разговаривают через губу… Главное же — это страшное оболванивание, вытаптывание культуры! * Мы же вернёмся в крымскую весну 1944 г. Где Асадов стоит на грани жизни и смерти. Безоговорочно веря в победу и только в победу. И где он в самом что ни на есть буквальном смысле — сквозь пламя, горе и дым пожара — лицезрит заплаканные от счастья человеческие глаза. Март-апрель 1944-го… Ожесточённейшие бои не прекращаются не то что на час — ни на минуту! Позади Перекоп, Армянск, Ишуньские позиции, Совхоз. Каждый день — страшные, чудовищные потери. День за днём — без отдыха и сна — армия гонит фрицев всё дальше и дальше на юг. Избавляя деревню за деревней от коричневой чумы. И вот в русских, украинских сёлах навстречу солдатам бросаются навстречу женщины, девушки, дети, старики. «И такая радость на их лицах, таким счастьем сияют полные слёз глаза…», что видения эти остались с поэтом — вскоре всесоюзно известным — на всю жизнь. Ах, как нас встречали, как встречали Видя эту великую людскую, народную радость, солнцем прорвавшуюся сквозь мрак смерти, лейтенант Асадов, может быть, — первый раз в жизни, — ощутил себя по-настоящему, по-мужски счастливым. И были счастливы его бойцы. Счастливы большим выстраданным чувством сопричастности к спасённой жизни. К спасённой стране, миру, любимой земле, «что с детства научила нас грустить и петь, бороться и смеяться!». Ещё вчера, буквально же вчера, А кто-то рядом наплевал на дело, Тряся с отцов на вещи закордонные. Болтать способен каждый человек, 1 Из книги Э.Асадова «Помните!» Эксмо, 2014. Примечание 1. В тексте использована телепрограмма об Э.Асадове севастопольской РГТРК, 2011 г. Игорь Фунт, Камертон КомментарииКомментариев пока нет
|
Асадов. К Советскому Слюзу претензий - нет!
Последние новости
19.04.24
Всего два дня спустя после приводнения «Аполлона» на 26 июля 1975 года Землю вернулся и спускаемый аппарат «Союза-18». П.И.Климук и В.И.Севастьянов провели на борту «Салюта-4» 62 дня, но, конечно же, их полёт остался несколько в тени триумфального завершения проекта «Союз-Аполлон». По возвращении на родную планету П.Климук стал готовиться к новому полёту в рамках международной космической программы «Интеркосмос» - Советский Союз решил оказать помощь в подготовке к космическим полётам и их практическом осуществлении космонавтам своих стран-союзников.
18.04.24
23 марта 2024 года с космодрома «Байконур» в Казахстане стартовала ракета-носитель «Союз-2.1а», которая вывела на орбиту пилотируемый космический корабль «Союз МС-25». На борту было три человека – командир корабля российский космонавт Олег Новицкий (белорус по происхождению), астронавтка НАСА Трейси Дайсон и первая белорусская космонавтка Марина Василевская. Для современной Республики Беларусь это стало грандиозным событием – Марина Василевская, в прошлом проводница-инструктор национальной компании «Белавиа», отправилась покорять космическое пространство, а весь мир увидел на её космической одежде гордый красно-зелёный белорусский флажок с национальным орнаментом.
16.04.24
В наступившей тишине вдруг раздался голос Абрама. Одиннадцатилетний мальчик, который только что лишился родителей, попросил оккупантов о последнем желании – сыграть на скрипке. Удивленные неожиданной просьбой, немцы согласились. Они ожидали слезливо-молящей мелодии. Но неожиданно грянули звуки, которые гитлеровцы осознали не сразу. Зато их узнали все советские люди. Это был «Интернационал»! И распрямились плечи, и возродилась надежда, что Родина будет освобождена, чтобы ни случилось с ними. Сначала робко, а потом все громче и громче запели обреченные и те, кого фашисты пригнали устрашить расправой. Выйдя из оцепенения, враги заорали, чтобы мальчик немедленно прекратил играть. Но он продолжал до тех пор, пока его не прошили несколько автоматных очередей.
10.04.24
Россия сталкивается с масштабными и серьёзными вызовами. Решить их будет непросто. Но решать нужно – начиная от проверки правомочности получения российского гражданства за последние 10-15 лет и заканчивая наведением порядка в этнических анклавах и диаспорах. Миграционная политика должна быть пересмотрена – в Россию путь должен быть открыт не для тех, кто «хочет приехать», а для тех, кто действительно нужен и необходим, но опять же – на определённый срок.
04.04.24
Мировая экономика в конце 1990-х – начале 2000-х годов пережила «китайский шок» - резкий наплыв дешевой продукции из КНР. Все это привело к банкротству ряда отраслей промышленности на Западе, особенно в США, которые не выдерживали конкуренции с китайскими товарами. Надо отметить, что США долгое время поддерживали уровень жизни в стране за счет низких цен на китайский импорт. Судите сами: в 1991 году доля Китая в промышленном импорте США составляла 4,5%, а в 2011 – уже 23,1%.