Иван Мартынов: Почему ВОВ не закончилась в 1942 году?

Иван Мартынов: Почему ВОВ не закончилась в 1942 году? 20.04.2016 20:40

Иван Мартынов: Почему ВОВ не закончилась в 1942 году?

Часть первая

В последнее время в выступлениях и поступках Президента России проскальзывают патриотические мотивы. Так стала мягче критика советского периода истории, восстановлены знаменитые Преображенский и Семёновский полки и Кантемировская дивизия, первоначальный статус придан крейсеру «Аврора». Много говорится о патриотическом воспитании. Но всё это камуфляж. И так будет продолжатся, пока Президент России будет не только президентом россиян, но и полицаев, в то время когда для старшего поколения слова полицай и фашист являются синонимами, пока слово фашизм будет произноситься с неохотой, пока Германия под диктовку мировой закулисы и с молчаливого согласия России и Беларуси будет производить градацию жертв фашизма по расовому признаку, приуменьшая трагедию самого пострадавшего народа – белорусского.

В России поставлена задача о создании в кратчайшие сроки единого учебника истории для школьников (это тоже самое, что написать сочинение, не ознакомившись с романом). Образована специальная комиссия. Но как можно написать школьный учебник, когда отсутствует общий учебник истории, искажённо трактуются многие исторические события, особенно история Великой Отечественной войны, когда даже добросовестные историки допускают методологические ошибки. На наш взгляд они следующего характера.

Начнём с самого главного, когда любое событие периода Великой Отечественной войны, даже локальное, на первый взгляд незначительное, оценивается с позиций сегодняшнего дня – мирного времени, без учета обстановки того времени, изолированно от общей истории Великой Отечественной войны, а возможно, и Второй мировой. В результате формируется искажённое представление о действительных событиях, а в ряде случаев, хотели этого авторы или нет, бросается тень на выдающихся военаначальников, как это случилось, например, с командиром 62-ой армии В.И.Чуйковым, армия которого сыграла решающую роль в обороне Сталинграда.

В чём суть проблемы. В солидном российском журнале помещено много статей, посвященных 70-летию завершившейся Сталинградской битвы. В одной из них приводится интервью Чуйкова непосредственно после очередного отражения немецкой атаки (это интервью записали члены комиссии, которая была создана в ноябре 1941года для сбора материалов для создания в будущем истории Великой Отечественной войны). Чуйков говорит, что «Мы не знали, день это или ночь. Умри, но не отступай… Или он уничтожит нас, или мы уничтожим его. Иного выхода нет… Мы встречались с противником и набрасывались на него. Немцы этого не выдерживали… В уличных боях использовали ручные гранаты, автоматы, штыки, ножи и лопаты.»

Затем он говорит об обстановке в городе, приводит нелицеприятную характеристику некоторых командиров, предельно самокритичен и говорит, что «14 сентября (1942 года – И.М.) я расстрелял командира и комиссара одного полка, а через некоторое время я застрелил двух командиров бригад и двух комиссаров. Все были ошеломлены.» (События происходили после известного приказа Сталина за № 227 «Ни шагу назад».)

Как расценить это интервью неподготовленный читатель? Не принижаем ли мы такими статьями величественный подвиг советского народа?

Какие задачи решала 62-ая армия? Длительное время в Сталинградском сражении наблюдалось непредсказуемое равновесие. Немцам казалось, что они вот-вот опрокинут защитников города в Волгу (в некоторых местах прорвались к реке). Воины вместе с населением самоотверженно оборонялись не на пределе человеческих возможностей, а на немыслимом напряжении сил. Чуйков говорил в этом интервью: «Это был кромешный ад.»

За исходом Сталинградской битвы внимательно следили японцы, предполагая после захвата немцами Сталинграда открыть свой «второй фронт» на Дальнем Востоке. Турция аналогично поступила бы на Северном Кавказе. И если бы дрогнул, запаниковал хоть один взвод, рота – началась бы цепная реакция, как это случилось в первые дни войны на Западном фронте. На мой взгляд, очень жаль, что там не нашлось своего решительного «Чуйкова», который бы расстрелял несколько паникёров из числа не только полковников, но и генералов. Можно было бы расстрелять и заместителя Наркома обороны маршала Г.И.Кулика, который непонятно с какой целью приезжал в Белостокский выступ, а затем бежал в тыл, на глазах солдат, переодевшись в крестьянские лохмотья, отрастил бороду. Какой пример он подал воинам в отличие от генералов М.П.Константинова и И.В.Болдина, полковника В.И.Ничипоровича, которые организовано с боями выводили солдат из окружения, всегда были чисто выбриты, в форме и с орденами. Своим видом они внушали солдатам уверенность в победе. (Ничипорович незаслуженно оклеветан и его имя стремятся вычеркнуть из плеяды талантливых командиров, Болдин не получил заслуженное звания Героя).

Немцы были хорошо осведомлены, что маршал Кулик в одиночку пробирается из окружения. Они его портрет распространили по всем немецким подразделениям и поставили задачу – пленить маршала. Если бы это случилось – какой дополнительный деморализующий фактор для наших солдат появился бы у немцев. (Мы ниже к этим событиям вернёмся). Обеспокоенная Москва каждые полчаса запрашивала у Генштаба – где Кулик и что с ним?

Командиры среднего звена хорошо понимали влияния на самочувствие и поведение солдат поведение командира. Приведём пример. На кораблях черноморского флота капитаны многих кораблей с разрешения командования брали и своих малолетних сыновей, которые служили юнгами. Когда же сложилась трагическая обстановка со снабжением блокадного Севастополя с Новороссийской базы, командование предложило детей оставить на берегу. Такое предложение поступило и командиру эсминца «Безупречный» - не брать 16-летнего сына Володю в рискованный поход. Шансов на благополучный исход не было. Он вначале пробовал отшучиваться, что разве сейчас парня с корабля прогонишь. А потом серьёзно сказал; «Если я сейчас оставлю Володьку на берегу, что будет думать команда? Что командир не уверен, вернёмся ли с моря! Нет, товарищ дивизионный комиссар, таких мыслей ни у кого быть не должно.» К сожалению, эсминец был потоплен, погибли командир и его сын. [Г.Н.Холостяков, «Вечный огонь», М., 1976г., с. 184].

Проблема принятия мгновенного решения с непредсказуемыми последствиями существует не только на войне. Приведу примеры из собственной практики.

…Сдана последняя сессия. Впереди трехмесячная преддипломная практика и – прощай педагогический институт. Но вместо педпрактики нас направляют работать в сельские школы, где нет учителей математики и физики (В ответ на хрущевские псевдопедагогические реформы, когда классические учебники по математике А.П.Киселёва были заменены на низкого методического уровня учебники других авторов, перегрузив их элементами высшей математики, многие опытные учителя-естественники в знак протеста покинули школу). С трудом к ночи добираюсь до отдаленной школы, а назавтра уже первый урок физики в седьмом классе. Не имею представления ни о знаниях детей, ни о степени усвоения ими программного материала. Не знаю и самих детей. Появились тысячи вопросов, на которые не сразу нахожу ответы. Больше всего волновало то, что в классе пять второгодников, есть и третьегодники. Сейчас в это трудно поверить, но это было, было весной 1963 года в Тетеринской СШ Круглянского района.

Вошел в класс и сразу почувствовал неладное, – дети что-то затевают. Беспроволочный сельский телефон сработал. Вижу - ребята настроены решительно. В томительном ожидании проходят минуты. Начал урок по общеустановленному плану, а в памяти прокручиваю разные варианты и пытаюсь отыскать хоть какие педагогические приемы поведения, которые могли бы стать отправной точкой для принятия решений. Тщетные усилия. Стерильная педагогика таких случаев не предусматривает. Глазами, как рентгеном, просвечиваю класс. Выделяется троица мальчишек, сидящих на последних партах. На первый вид представляются неплохими ребятами, в глазах светятся огоньки. Борьбу взглядов выдерживают спокойно и всем поведением, с оттенком нахальства, дают понять, что будут «сражаться» до конца. С класса не удалишь – силенок маловато. При росте в 175см и весе в 57 килограммов на фоне послевоенных акселератов, не знавших, что такое пухнуть от голода, выгляжу отнюдь не Гераклом, что придает мальчишкам лишнюю уверенность. Мешают вести урок. Кажется, надо их как-то нейтрализовать. Решил пока тянуть время, не предпринимая никаких действий, стремясь разгадать замысел ребят. Урок пытаюсь вести по намеченному плану. Усиленно работает мысль. На лицах нарушителей вижу торжество и намерение вывести учителя из себя. Явно ждут словесной перепалки, к которой приготовились. Лихорадочно повторяю подобно Семену Давыдову: «Позор всему «рабочему классу». Провалится на первом самостоятельном уроке – грош цена твоему предполагаемому диплому с отличием. И здесь приходить в голову решение – поступить самым неожиданным образом, которого не ожидают ребята, внести смятения в их ряды. При очередном монологе хватаю главного оратора правой рукой за шиворот, левой за штаны – и в мгновение ока он оказывается в коридоре. И откуда взялись силы. Очевидно, сказалось умение усилием воли умножать их.

Возвращаюсь к учительскому столу, стараюсь не обращать внимания на установившуюся абсолютную тишину в классе. Но кожей, боковым зрением почувствовал, что это только увертюра. Придется исполнять всю оперу, не зная либретто. Финал за другими. Какой и когда?

Действительно, начал «качать» права другой ученик и проводить со мною ликбез по педагогике. Помирать – так с музыкой. И… таким же манером отправляются за двери второй, а затем и третий ученики. В общей сложности пять учеников удалены с урока (двое последних покинули класс почти что «добровольно» с комментарием: «Родителей вызывать не буду, не рассчитывайте, сам справлюсь.»)

Я могу вспомнить многие свои уроки, лекции, а от первого самостоятельного урока в памяти полный провал, не знаю даже, как его закончил, давал ли домашнее задание (очевидно, сказалось внутренне напряжение). Только в памяти, словно лучом прожектора, высвечивается большой коридор перед классом, приспособленный под спортзал, и парты, за которыми сидели удаленные ученики.

По окончанию урока плетусь докладывать по инстанции сначала завучу, а затем и директору школы. Завуч, учитель литературы, хорошо владеющий пером, сентиментальный, как вся пишущая братия, на этот раз был краток: «Мог бы еще столько выгнать». С уже лучшим настроением захожу к директору, который, выслушав меня, сказал, как отрезал: «Выгнал, так выгнал.»
Только значительно позже я узнал, что скрывалось за их внешним спокойствием. Срочно созданный штаб из педагогических аксакалов мучительно решал задачу: кого спасать? Учеников или учителя? Что происходит в классе?

Спасибо за то, что в тот момент у них хватило ума, такта и выдержки не вмешиваться в ход событий. Да и ученики, удаленные с класса им порядком портили нервы. И теперь, выступая перед руководителями школ, рассказывая этот случай, прошу их не тревожить учителя, после того как он зашел в класс, если только не случилось стихийное бедствие.

А как же ученики?

Со следующего дня началась нормальная работа, как будто и не было инцидента (не хочу сказать, что они стали ангелами, дети есть дети). С ними подружился и в их лице нашел верных помощников. Помогли мне навести порядок в физической лаборантской, оборудовать класс, чтобы было возможным в нём проводить любые физические эксперименты. Играя с ними в послеобеденное время в волейбол или футбол, ощущал, что «лед тронулся», стремились как-то даже и подыграть учителю.

Помнят ли они об этом? Наверное, помнят, как и я. Такое потрясение не забывается
Другой автор-историк приводит список военоначальников, которые занимались самосудом или рукоприкладством и с гордостью заявляет, что родственники указанных командиров обещали подать на него в суд, но так и не исполнили своё намерение. Ибо, по его мнению, в суде пришлось бы оглашать многие ещё неизвестные широкой общественности документы.

Смещать в общий список Чуйкова В.И., Ерёменко А.И. и других командиров и самодура Мехлиса Л.З. (мы к этой личности ещё вернёмся) то же самое, как мы отмечали выше, что ставить в один ряд оперирующих на сердце хирургов и хулиганов, саданувших в сердце жертвам нож. Мехлис расстрелами и угрозами пытался возместить свою военную бездарность. Свои качества самодура он проявил вполне ещё в финскую кампанию, но его действия тогда, по непонятной причине, не получили надлежащей оценки. Будь это сделано своевременно, страна избежала бы многих катастроф периода Великой Отечественной войны. Будем справедливы. Мехлис не дорожил и собственной жизнью, проявлял порой безрассудное геройство, которое украшает рядового бойца, а не командира высокого ранга. Задача командира – выполнить поставленную перед ним задачу и сохранить при этом жизнь как можно большему количеству солдат.

Автор, навешивая ярлыки на видных командиров, не приводит обстоятельств, в которых они действовали. Восполним этот пробел хотя бы в отношении Ерёменко А.И. Он, руководя действиями Западного фронта, командира полка труса майора Заимулина, который первым панически оставил свой командный пункт и сбежал на 15 километров в тыл, расстрелял 8 июля 1941 года (запомним эту дату), некоторых командиров отстранил, сам руководил боем, учил генералов в боевой обстановке, был контужен.

Какой груз ответственности лежал на плечах Ерёменко, которому следовало не только остановить панически отступающих солдат и командиров, но и организовать оборону, а Чуйкову – заглушить в зародыше возможную панику. Оба данных командира прекрасно осознавали, что в данный момент они решают судьбу страны. Ерёменко отступать было некуда – позади Москва, а у Чуйкова была уже вся страна.

И не следует ставить в вину, что в мемуарах факты самовольного расстрела отсутствуют. Цензура тщательно следила за содержанием воспоминаний. Это, во-первых. А во-вторых, воспоминание о них очень тягостные, они расстреливали не только паникёров-трусов, а ставили под пули себя (что имело место неоднократно).

Многие командиры пытались остановить бегущие войска, но безуспешно. Об этом писал в оперативной сводке 24 июня 1941 года начальник штаба 4-й армии полковник Сандалов: «Отходящие беспорядочно подразделения, а иногда и части, приходится останавливать и поворачивать на фронт командирам всех степеней, начиная от командующего армией, хотя эти меры, несмотря даже на применение оружия, должного эффекта не дали…»

Аналогичная картина описана в дневниковых записях Симонова К.М.

Ерёменко и Чуйков сумели остановить войска, они своим видом, образом жизни внушали доверие. Чуйков жил вместе с солдатами, хлебал щи с ними из одного котелка, и когда пришёл час, он пожелал спать вечным сном вместе со своими солдатами на Мамаевом кургане. Ерёменко до начала Великой Отечественной войны прошёл «огонь и воды» и был неоднократно ранен и контужен в Первую мировую и Гражданскую войны, пользовался искренним уважением у солдат.

Следует учитывать и наш менталитет, когда справедливая затрещина действовала эффективнее военного трибунала и была более наглядной. В этом случае проступок и наказание происходили одновременно. Проступок и военный трибунал – разъединены во времени и пространстве, провинившийся давно нашёл для себя смягчающие обстоятельства.

Возмущение вызывало, когда наказание или угроза наказанием было несправедливым, как об этом писал в письме к Сталину командующий 43-ей армией Голубев К.Д. (и эту фамилию запомним) «Прошу перестать применять ко мне, как командующему, политику кнута, как это имело место в первые пять дней. На второй день по приезду меня обещали расстрелять, на третий – отдать под суд, на четвертый день грозились расстрелять перед строем армии.»

Второй недостаток исследований – принижение или вообще игнорирование сравнительного анализа событий, фактов, имевших место в армиях разных стран. Неискушенному читателю, зрителю основательно внушили, что великую Победу мы одержали благодаря жестокости, выразившейся в появлении штрафных батальонов, заградительных отрядов и водке. Не будем основательно углубляться в обширную данную область, чтобы не уклоняться от заданной темы. Заметим только, что в наших штрафных батальонах условия и система наказаний были более гуманными, чем в немецких, сроки наказания были ограничены определёнными рамками. После этого провинившийся восстанавливался во всех правах и возвращался на прежнюю должность. Например, пребывание будущего писателя Владимира Карпова в штрафбате не помешало ему стать Героем Советского Союза.

В армиях, в которых свирепствует жестокость, не может проявиться массовый героизм, самопожертвование. Только высокий духовный уровень наших воинов позволял им ради спасения товарищей закрыть своим телом амбразуру, пойти на таран и т.д.

В немецкой армии таких поступков не было и не потому, что в них не было необходимости. Когда немецкая атака захлебывалась, солдаты стремительно убегали, подставляя свои спины под пули, но никто ради других не жертвовал собой – кишка тонка. По приказу Геринга был сконструирован специальный самолёт для совершения воздушного тарана, в котором жизнь лётчика была максимально защищена. Но ни один лётчик не воспользовался заложенными возможностями самолёта.

А что касается шнапса, в немецкой армии он лился рекой. Немцы большие трусы, когда получают отпор. Наши солдаты были удивлены, когда в первые месяцы войны среди пленных фашистов оказалось много пьяных. Мечта о блицкриге быстро развеялась и отрезвляющее своё будущее немецкие вояки топили в вине. Об этом пишут во многих мемуарах.

В первую атаку на защитников Могилёва фашисты шли с закатанными рукавами, во весь рост, в танках с открытыми люками. Защитники города быстро сбили с них спесь. В последующие атаки немецкое командование накачивало своих вояк основательно шнапсом.

В нашей армии солдаты регулярно стали получать свои наркомовских сто грамм только со середины войны и не ежедневно, а когда шли бои. Эта порция водки позволяла снять предбоевое волнение и сгладить синдром переживаний прошедшего боя. Пьяными наших солдат в бой не посылали, хотя наш человек и имеет слабость к дармовым напиткам, с чем пришлось сражаться нашему командованию.

Третий недостаток – слабые или даже отсутствие в описываемых событиях элементов контрпропаганды, аргументированное разоблачение искажений истории Великой Отечественной войны, когда победу над фашистской Германией отдают США.

Эта тема обширная, поэтому проблему мы покажем на примере двух книг, подготовленных в России, а отпечатанных в Беларуси в этом году. Первая книга, как заявлено, «Самое популярное учебное пособие по истории России для поступающих в вузы «Краткий курс истории России с древнейших времён до начала XXI века» под редакцией Керова В.В.. Другую книгу «Вторая мировая война» подготовили западные историки Эван А.А. и Гиббонс Д.Г..

В первой книге, например, приводится известная концепция Резуна, что Советский Союз первым планировал напасть на Германию, но опоздал. Предпринята неубедительная попытка её разоблачения. В настоящее время школьный учебник не является основным источником информации, формирования исторического мышления молодёжи. Вести контрпропаганду – большое искусство и здесь без помощи грамотного патриотического школьного учителя не обойтись. Было бы полезнее, если бы авторы пособия кратко рассказали о самом предателе Резуне, что он являлся сотрудником внешней разведки, провалил полученное задания. Побоялся честно об этом рассказать, смалодушничал и сбежал на Запад. По подсказке ЦРУ присвоил себе в качестве псевдонима имя прославленного полководца Суворова.

Немцами ещё до нападения на СССР была создана специальная комиссия, перед которой поставили задачу - найти любой ценой доказательства, что Советский Союз собирался напасть на Германию первым. Работа комиссии оказалась бесплодной, поэтому немецкая сторона не поднимала эту тему на Нюрнбергском процессе. А это говорит о многом.

Нельзя умалчивать и о грубейших ошибках, как, например: «Но в первой половине 1942 года с целью закрепления победы (под Москвой – И.М.) Сталин потребовал развернуть серию наступательных операций (под Харьковом и в Крыму). Эта очередная ошибка привела к тяжёлым поражениям и огромным потерям.»

Ниже мы с более широких позиций рассмотрим Крымскую и Харьковскую трагедии.
Во второй книге восхваляются немецкие генералы и боевая мощь Германии, которую сокрушили США: «Победа стала возможным благодаря промышленному превосходству союзников по антигитлеровской коалиции и, в частности США .(с. - 181)»

«Мощная немецкая пушка РаК (88мм – самое мощное противотанковое орудие времён войны).» (с. - 36).

Как известно, эта пушка была сконструирована советским конструкторским бюро под руководством Грабина В.Г.. Поддержка Сталина конструкторскому бюро была успешно нейтрализована Тухачевским, а после его ареста уцелевшими последователями. В результате немецкая сторона советской пушкой успешно поджигала советские танки. Не выяснен вопрос, – каким образом чертежи советской пушки попали в Германию?

В книге утверждается, что «Вторжение в СССР в июне 1941 года началось рядом немецких побед, пока их не остановила ужасная холодная зима.» (с. -70); что «В СССР и Греции сожжение деревень становилось рутинной местью после случаев саботажа (с. 150).» И так далее и тому подобное почти на каждой странице. Возникает естественный вопрос: зачем было издавать такую книгу?

Нельзя обойти молчанием и такие факты, имеющиеся в этой книге. В ней помещены три фотографии беженцев, на двух из них запечатлены немецкие жители и на одной – бельгийцы. А где же советские беженцы? Более того, по утверждению авторов в гибели немецких мирных жителей виноваты советские войска.
С этой целью приведена таблица:

Потери Военные Мирные
Германия 5 318 000 1 440 000
СССР 8 860 440 15 760 000

И комментарий к ней. «Подсчитано, что один миллион немцев умерли зимой и весной 1944-1945 гг., когда они бежали от наступающих советских войск (с. – 244).» А разве не американцы ковровыми бомбёжками, которые затем применяли во Вьетнаме, разрушали города вместе с жителями и инфраструктурой в зоне, которая должна была отойти под контроль СССР. Так, в феврале 1945 года за одни сутки непрерывных бомбежек англо-американская авиация полностью разрушила город культуры и науки Дрезден, под его обломками погибло свыше 300 тысяч мирных жителей. В марте 1945 года от таких же бомбёжек погибли свыше 100 тысяч жителей Берлина.

Ещё один недостаток исследований, когда деятельность государственного деятеля рассматривается изолировано от его ближайшего окружения. Один человек ничего не сможет осуществить, если он не отвечает интересам своего круга. Разве Ельцин в одиночестве смог бы нанести стране ущерб больший, чем фашистская Германия. При нём господствовало невиданное за последние столетия беззаконие, когда без суда и следствия исчезали люди. Его ближайшее окружение между застольем обсуждала списки кандидатур лиц, которых следует убить, они об этом спокойно пишут в мемуарах, говорят в телевизионных передачах (почему молчит, как говорят в таких случаях, прокурор?), получают высокие государственные пенсии.

Мало кто знает, что не только Гайдар, Чубайс, Явлинский и другие «чикагские мальчики» крушили экономику Советского Союза. Таким был и Черномырдин, юбилей которого недавно отмечали. Ещё при Брежневе он набирался опыта в Америке. На его родине открыт историко-мемориальный комплекс его памяти. Какие только дифирамбы в его адрес не пели, хоть икону пиши с него. Утверждали, что являясь спецпредставителем Президента РФ, он урегулировал конфликт на Балканах. В действительности, Черномырдин, отплясывая под сурдинку американцев, сдал Югославию вопреки даже указаниям Ельцина (Ельцина иногда посещали трезвые мысли, когда он был трезв, а трезвым он был редко). И только благодаря твёрдой позиции военных под руководством министра обороны Сергеева И.Д., которому пришлось хранить тайну даже от начальника Генерального штаба Квашнина А.В. и работников МИДа, удалось осуществить «Бросок на Приштину» [Ивашов Леонид, «Бросок на Приштину», Наш современник, № 10, 2005г.]. Американские военные до сих пор не могут опомниться от способности русских совершать невозможное.

Плодотворно оценена деятельность Черномырдина и на посту Чрезвычайного и Полномочного Посла России в Украине, которой он занимался с 2001 года. В действительности, в это время Украина стремительно дрейфовала в сторону Запада и фактически утратила духовную связь с Россией, восстановить которую вряд ли удастся в ближайшем будущем.

Не забыл Черномырдин себя и своих родственников, отпиливая вместе с другими жирные куски советского пирога.

Аналогичная картина наблюдается и в окружении Горбачёва (они теперь все открещиваются, что помогали ему своей перестройкой и новым мышлением готовить трагедию народам бывшего Советского Союза).

Не отличается новизной и характеристика Сталина, которому приписывают все немыслимые ошибки и злодеяния, стремятся приписать ему свои преступления. Особенно грешат этим оставшиеся в живых родственники разоблачителей «культа личности» и тех, кому Сталин не позволил разворовывать страну и кто прожил «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Грешат данным недостатком и нынешние руководители России.

Хочется напомнить выше отмеченным лицам, что попытки генералов и высшего руководства Германии свалить всю вину на Гитлера были отвергнуты Нюрнбергским трибуналом, который всем им набросил петлю на шею.

Для написания правдивой истории следует тщательно исследовать деятельность каждого из ближайшего окружения и Сталина, и Брежнева, и Горбачёва, и Ельцина, и… И чем скорее эта работа будет проделана, тем лучшем будет для страны. И «это нужно не мёртвым, это нужно живым». Чтобы каждый знал, что его преступления против народа своей страны рано или поздно получат справедливую оценку и лягут тяжелым бременем на плечи его потомков. И что не будет пустым звуком лозунг «Ничто не забыто, никто не забыт».

Часть вторая

Правительством республики утверждена Концепция борьбы с терроризмом. В ней, в частности, констатируется, что среди основных внутренних источников террористической угрозы – ослабление патриотизма и традиционных нравственных ценностей в молодёжной среде. Но не останется ли это Концепция только очередным бумажным документом. Ведь для её реализации не предпринимается особых усилий. С патриотическим воспитанием у нас полный ажур, если судить по отчётам всевозможных структур и организаций. Патриотами не рождаются, ими становятся. Но как стать патриотом в антипатриотической среде, с не патриотическими учебниками, с антипатриотическими СМИ? В этой связи начальник главного управления идеологической работы Министерства обороны отмечает: «И никакие отдельные усилия педагогов, организаций БРСМ, армии, ветеранской общественности не приведут к успеху, если на государственном уровне не будет организован грамотный процесс патриотического воспитания.

Что для этого необходимо? Прежде всего, нужна государственная программа патриотического воспитания граждан Республики Беларусь, учитывающая все нюансы этой ответственной и кропотливой деятельности. Патриотическое воспитание должно осуществляться во всех сферах, со всеми категориями граждан, на всех этапах их жизненного пути, всеми доступными формами и методами, с использованием самых совремённых технологий.» [Александр Гура, «Основа обороны страны», Беларуская думка, № 10, 2012, с. - 8]

Состояние идеологической работы в Беларуси вызывает озабоченность уже у наших искренних соседей. В мартовском номере газеты «Правда»[22-25 марта 2013г.] была опубликована статья известного в Беларуси журналиста Олега Степаненко «Иудин грех».

«Как и предыдущих своих статьях автор пытался достучаться до белорусской общественности, её идеологического актива, чтобы совместными усилиями противостоять упорному внедрению ложных ценностей в умы подрастающего поколения и всего населения республики. Ведь в идеологической сфере развернулась откровенная война, и только слепой может этого не видеть» [«Правда», 16-17 июля, 2013]

В этом же номере газета помещает письмо из Борисова члена КПСС с 1965 года Виктора Капульцевича: «Ни одна из публикаций талантливого журналиста (Олега Степаненко –И.М.), затрагивающих крайне болезненные точки в жизни страны, не получила должной реакции со стороны тех служб и ответственных лиц, которые по роду своей деятельности призваны защищать интересы независимого государства, видеть опасность, таящуюся в ослаблении внимания к сфере идей и духа. По непонятным причинам хранят молчание и структуры Коммунистической партии республики и движение «Белая Русь», претендующие на статус ведущего массового движения страны, молчат ветеранские и молодёжные организации.»

Можно ли воспитывать патриотов на неправде, в искажении истории Великой Отечественной войны, замалчивании трагедии советского народа, разыгравшейся в первоначальный период войны на территории Белоруссии. Не выполнена главная заповедь организатора №1 партизанского движения – Коржа Василия Захаровича, которую он выразил более полувека назад: «Когда борцы и настоящие организаторы партизанского движения на Белоруссии естественным путём отомрут, тогда молодому поколению будет безразлично читать о прошлом, не зная истины, но сейчас, когда есть десятки тысяч живых свидетелей, мне, кажется, что ложь отдельных личностей наносит большой государственный и политический вред истории борьбы всего белорусского народа.

Считаю такое положение ненормальным и нужно исправить эту историческую и политическую несправедливость. Надо, чтобы молодое поколение изучало правду, а не ложь.

Не могу мириться с неправдой. Очень давно возникло у меня желание – оно и сейчас не выходит из моей головы – лично доводить до всех и рассказывать о той несправедливости, какая происходила в оформлении белорусского партизанского движения П.К.Пономаренко и его помощниками.» [Н.Смирнов, «Василий Мудрый», Мн.,2009, с. - 336]

Корж по совету Машерова стал готовить мемуары, но не успел их закончить. Почему до сих пор не изданы его дневники и подготовленная им часть мемуаров?

Включился в эту работу и сам Машеров, он подготовил свои замечания на 60 страницах к трехтомнику под редакцией Пономаренко «Всенародная борьба против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны». [Сливомир Антонович, Петр Машеров, Мн. 1993, с 228-229]. Почему и они не увидели свет?

Со смертью Машерова фактически в республике прекратилась углублённая научная разработка проблемных вопросов истории Великой Отечественной войны. В лучшем случае, опираются на прежние искажённые выводы.

Мне могут возразить, что только первоначальному периоду войны в последние годы подготовлены два капитальных труда. Первый подготовлен совместными усилиями учёных историков России, Украины и Беларуси и издан в Москве в 2011 году – «1941 год. Страна в огне.» Но создаётся впечатление, что это не истории Великой Отечественной войны, а отдельная история войны для каждого государства в соответствии с их совремёнными идеологическими представлениями.

Вторая монография «Беларусь 1941-1945. Подвиг. Трагедия. Память», изданная в 2010 году в двух книгах, подготовлена белорусскими историками. Но можно ли написать правдивую историю, опираясь только на архивные документы, не имея доступа к ещё многим важным засекреченным по понятным причинам документам, когда архивы основательно уничтожались после смерти Сталина вплоть до последнего времени. Чистка архивов происходила на всех уровнях: общегосударственном, республиканском, областном и т.д. (подробнее речь об этом пойдёт ниже).

Нельзя доверять и противоречивым во многом лживым мемуарам первых лиц государства того времени, которые начали убегать в тыл с первых часов войны – это не преувеличение, а горькая констатация фактов. Так что родоначальниками паники стали горе-руководители, а когда её поддержали некоторые армейские чины, паника стала угрожающей.

Руководитель отделения военной истории Института истории Национальной академии наук Беларуси Алексей Литвин, опираясь на архивные документы, пишет: «С причины того, что до документов ЦШПД длительное время доступа исследователям не было, они, в основном, пользовались информацией, содержащейся в трудах П.Пономаренко. Однако до его трудов следует ставиться критически, потому что там есть определённые расхождения с архивными данными, многие оценки деятельности руководителей партизанского движения имеют субъективный характер.» [Алексей Литвин, «Центральный штаб партизанского движения и Беларусь», Бел. гістарычны часопіс, № 5, 2007, с. -12]

Казалось бы, ему и карты в руки, ведь Институт истории формирует тематику научных исследований. Но почему предпочтение отдаётся исследованиям жизни шляхты, ВКЛ, но не периода Великой Отечественной войны?

Без основательного исследования действий высшего руководства республики и областей, их деятельности в канун войны и во время войны, в первую очередь Пономаренко П.К, Козлова В.И., Сикорского А.И., Клещева А.Е. и других лиц, нам не написать справедливой истории Великой Отечественной войны, партизанского движения в Белоруссии. И если такая работа будет проделана, тогда в другом ракурсе предстанет и деятельность Сталина.

***

Сталину ставят в вину, что, дескать, Заявлением ТАСС от 14 июня 1941 была притуплена бдительность советского народа. Но нельзя дословно понимать всевозможные внешнеполитические заявления. Язык дипломатических документов – это особый язык, надо понимать его особое содержание, а оно таково. Это Заявление было адресовано не Германии, а американскому правительству. Ещё в апреле 1941 года конгресс США принял решение, что в случае нападения Германии на СССР США будут помогать СССР, а в случае нападения СССР на Германию – Германии. Поэтому этим Заявлением делался посыл Рузвельту и США, что в отношениях между СССР и Германией нет напряжённости. В обстановке того времени, когда США чётко намекнули, что Германии не стоит опасаться нападения СССР, нельзя было допустить неосторожного движения, чего желал Гитлер, чтобы возник антисоветский блок. В этом случае Советскому Союзу с относительным военным потенциалом за 1937 год в 14% пришлось бы противостоять США (41,7%), Германии (14,4%), Великобритании (10,2%).

Красноречивым фактов поведения США является документ госдепа: «Мы не должны давать никаких обещаний Советскому Союзу заранее относитель¬но помощи, которую мы могли бы оказать в случае германо-советского конфликта, и мы не должны брать на себя никаких обяза¬тельств в отношении того, какой могла бы быть наша будущая политика по отношению к Советскому Союзу или России. В частно¬сти, мы не должны участвовать ни в каких мероприятиях, которые могли бы создать впечатление, что мы действовали не в духе доброй воли, если впоследствии мы будем вынуждены отказать в признании советско¬му правительству в изгнании или перестать признавать советского посла в Вашингтоне в качестве дипломатического представите¬ля России в случае, если Советский Союз потерпит поражение и советское прави¬тельство будет вынуждено покинуть стра¬ну» [Меморандум госдепа США «Политика в отношении Советского Союза в случае начала войны между СС и Германией» от 21 июня 1941.]

В этих условиях требование «не дать никакого повода для войны» было возведено в ранг одной из первостепенных задач политики и дипломатии государства.

Безусловно, это Заявление ТАСС вызвало некоторое удивление не только у простых советских людей и младшего командного состава, но даже у работников Генштаба, как писал об этом Василевский А.В.: «Но поскольку за ним не последовало никаких принципиальных новых директивных указаний, стало ясно, что оно не относится ни к Вооружённым силам, ни к стране в целом. К тому же в конце того же дня первый заместитель начальника Генерального штаба Ватутин Н.Ф. разъяснил, что целью сообщения ТАСС являлась проверка истинных намерений гитлеровцев, и оно больше не привлекало нашего внимания.» [Василевский А.В, «Дело всей жизни», М.,1975, с. -119 ].

Да и Германия на запрос советского правительства промолчала.

Это Заявление ТАСС вкупе с Пактом о ненападении, заключённого по инициативе Германии, а не Советского Союза, как пытаются утверждать, будто развязала руки фашистской Германии.

Мне непонятно, почему А.М.Василевский не раскрыл эту проблему в своих воспоминаниях так, как он это сделал в интервью К.М.Симонову. Чтобы не упустить тонкостей, приведем обширную цитату из этого интервью. «Когда в тридцать девятом году Риббентроп летел в Москву на своём самолёте, то по дороге, в районе Великих Лук он был обстрелян нашей зенитной батареей. Командир зенитной батареи приказал открыть стрельбу по этому самолёту – таково, видимо было его настроение в отношении немцев. Мало того, что была открыта стрельба, на самолёте, как впоследствии выяснилось, уже после посадки в Москве, были пробоины от попадания осколков.

Я (Василевский – И.М.) знаю всю эту историю, потому что был направлен с комиссией для расследования этого дела на месте. Но самое интересное, что, хотя мы ждали заявления от немцев, их протеста, ни заявления, ни протеста с их стороны не последовало. Ни Риббентроп, ни сопровождающие его лица, ни сотрудники германского посольства в Москве никому не сообщили ни одного слова об этом факте.» (К.Симонов, «Глазами человека моего поколения», М., 1990, с. -358)

По мнению Симонова, реакция «немцев показательна. Видимо они решили добиться заключения договора во что бы то не стало, невзирая ни на что, именно поэтому не заявили протеста, который мог хотя бы в какой-то мере помешать намеченному.»

В создавшейся обстановке теперь и Япония, признав свою неудачу у Халхин-Гола, была вынуждена пойти на подписание с Москвой 15 сентября соглашения о ликвидации конфликта.

Второй упрёк Сталину, что военные самолёты Германии безнаказанно постоянно нарушали воздушное пространство Советского Союза, а нашим войскам было запрещено их сбивать. Почему об этом больше талдонят, в основном, сухопутные военные, но не морские? Да, был приказ, причём неоднократный, что не следует поддаваться на провокации, но не запрет на пресечение нарушений границы. Как пишет адмирал флота А.Г.Головко, командовавший Северным флотом в течение всей войны, в своих дневниковых записях от 17 июня 1941 года: «Побывав на батареях, я задавал командирам один и тот же вопрос: почему не стреляли (по самолёту нарушителю -И.М.), несмотря на инструкцию открывать огонь? Получал один и тот же ответ: не открывали огонь из-за боязни что-либо напутать. То есть инструкции инструкциями, а сознание большинства продолжало механически подчиняться общей нацеленности последнего времени: не поддаваться на провокацию, не давать повода к инцидентам, могущим вызвать маломальский конфликт и послужить формальным предлогом для развязывания войны.»

Гитлер и его ближайшее окружение прекрасно было осведомлено и осознавало, что стремительно набирающий мощь Советский Союз в ближайшем будущем превзойдёт Германию, поэтому их стратегия была - как можно скорее начать войну, а для этого им следует спровоцировать Советский Союз, чтобы помешать последнему создать антигитлеровскую коалицию. Немецкие лётчики-нарушители получили приказ поджигать самолёты и уничтожить разведывательную аппаратуру, если придётся приземляться на территории Советского Союза. Несколько раз они не сумели выполнить приказ и у советской стороны появились неопровержимые улики. Но это не останавливала жаждущего войны агрессора.

Современному молодому читателю накалённую обстановку 1941 года трудно представить и, соответственно, поверить написанному выше. Напомним для этого события недалёкого прошлого.

В ночь на 1-ое сентября 1983 года южнокорейский «пассажирский» самолет вылетел из Америки, но до Южной Кореи не долетел. Он нарушил воздушное пространство Советского Союза и находился в нём более двух часов. Пропал с радаров «пассажирский» самолёт с японскими туристами и гражданами Южной Кореи, но ни американские, ни японские авиадиспетчера не поднимали тревогу. Самолёт был сбит и упал в территориальных водах Советского Союза. Но это был не пассажирский самолёт (стало известно позднее), на нём не было ни одного пассажира. Но какая шумиха поднялась, в каких только смертных грехах не обвиняли Советский Союз. Даже для королевы Англии был уже подготовлен текст речи об объявлении начала Третьей мировой войны, которую развязал Советский Союз. Официальное заявление советской стороны об инциденте, в котором ничего не говорилось о судьбе самолёта, вызвало только дополнительные критические высказывание в адрес СССР и породило у советских людей недоумение – почему самолёту позволили в течение двух часов безнаказанно летать над территорией нашей страны? Почему никто не взял на себя ответственность по выполнению инструкции в таких случаях, а предпочитали согласовывать, теряли время? Где хвалёное мастерство наших летчиков, которые не смогли посадить самолет-нарушитель, как это было сделано опять же с южнокорейским самолётом в районе Белого моря в ночь на 20-го апреля 1978 года. Тогда самолёт находился в воздушном пространстве Советского Союза около 55 минут. Истребителем перехватчиком самолёт, не подчинившемуся переданным ему командам, был лишен аэродинамических качеств, и он вынужден был совершить жёсткую посадку на лёд одного из озёр на Кольском полуострове. Среди пассажиров было двое погибших. Поднятая зарубежными СМИ антисоветская кампания по поводу «сбитого гражданского самолета» была моментально прекращена, когда советской стороной было объявлено, что экипаж самолёта с пассажирами и разведывательной аппаратурой находится в СССР.

Настоящий южнокорейский пассажирский самолёт в ночь на 1-ое сентября 1983 года вылетел с небольшим опозданием и был посажен на американской военной базе в Японии, у всех пассажиров отняли телефоны и радиоаппаратуру, основательно их обыскав, в нарушение всяческих международных правил и прав человека. Им было объявлено, что по техническим причинам рейс продолжится через три-четыре дня, выплатили каждому большие отступные, и взяли подписку о не разглашении тайны.

До сих пор ни Япония, ни Южная Корея не обнародовали фамилию хоть одного погибшего пассажира. Таковых не было. А если бы был хоть один погибший, то какой бы гвалт международный поднялся б. Для этого достаточно напомнить о шумихе вокруг естественно умершего россиянина Магницкого.

Позднее в сбитом самолете было идентифицировано 28 тел погибших. При тщательном обследовании останков погибших было неопровержимо доказано, что 10 человек являются европеоидами, но не азиатами. Эти сенсационные разоблачения не были опровергнуты США (компетентные органы этой страны знали, что один из руководителей этой операции в 1985 году установил контакт с КГБ СССР и рассказал о её подробностях). А чтобы продажный Горбачёв молчал, президент Южной Кореи выплатил ему огромную сумму долларов.

Ещё одно обвинение Сталину, что войска не были приведены в боевую готовность, что Сталин был уверен, что война не начнётся ранее 1942 года. Но это опять измышление тех, кто виновен в первую очередь за трагические события начала войны. К войне готовились. Еще 27 мая 1941 Генштаб дал указание приграничным округам о строительстве в срочном порядке полевых фронтовых командных пунктов, а 19 июня – вывести на них фронтовые управления Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов (Управление Одесского округа по ходатайству окружного командования добилось такого разрешения ранее). 12 -15 июня этим округам было приказано вывести дивизии, расположенные в глубине округа, ближе к госгранице. 19 июня эти округа получили приказ маскировать аэродромы, воинские части, парки и склады, базы и рассредоточить самолеты на аэродромах. Оперативнее и лучше всех данную работу проделали в Одесском округе, который не являлся прифронтовым. В нём за два дня до вероломного нападения Германии на Советский Союз группа командиров округа была собрана по боевой тревоге на полевом командном пункте, оборудованном всеми средствами связи. Офицеры и генералы начали формировать штаб полевой армии. Начальник штаба округа генерал-майор Захаров Матвей Васильевич предвидел, что вторжению будет предшествовать удар по аэродромам, поэтому настоял на срочном перебазировании самолётов и в ночь на 22 июня фашистские бомбы обрушились на пустое место. А с утра лётчики округа сражались с немецкими и сбили 20 стервятников.

В Прибалтийском военном округе командующий Ф.И.Кузнецов после проверки боеготовности подразделений 30 мая издал приказ, в котором говорилось, что «командиры и красноармейцы отвыкли от занятий и не умеют выполнять боевых задач в сложной обстановке.» Этим приказом намечались меры по повышению боевой подготовки воинов. 19 июня командующий поднял бойцов под видом учения. Бойцам этого округа с начала войны пришлось сражаться в трудных условиях, когда сбежало высшее партийное руководство, когда приходилось отражать не только немецкие атаки, но и действующих в тылу националистических сил.

В Киевском военном округе перечисленные выше распоряжения и приказы были выполнены наполовину. В Белорусском военном округе не только не приступили к выполнению данных распоряжений, но и приказали всю артиллерии собрать на специальном военном полигоне для проведения стрельб. Только командующий 3-ей армией ещё с 15 июня стал приводить свои войска в повышенную боевую готовность и не отправил всю артиллерию за несколько сот километров от фронта, не выполнил преступный приказ командующего округа Павлова Д.Г.. Мне представляется, что данное решение было принято не Павловым, а кем-то другим. Этот вопрос требует специального исследования.

***

Война для Белорусского особого военного округа (Западный фронт) началась, как уверяют, неожиданно. Воздух был пропитан ожиданием со дня на день начала войны, но в этой тревожной обстановке в ночь на кровавое воскресенье командование округа во главе Павловым культурно отдыхало в театре, а затем в ресторане, секретари компартии уехали на свои правительственные дачи. И хотя в театральную ложу к Павлову неоднократно приходил с докладом о тревожной обстановке на границе оперативный дежурный, при нём была высокочастотная радиостанция, уже была получена и расшифрована телеграмма Генштаба о приведении войск в боевую готовность, но он не покинул театр.

Ни к одному из мероприятий по маскировке военных объектов и рассредоточении войск и вооружения на территории Белоруссии не приступили, не были отменены окружные артиллерийские стрельбы. В первые сутки Западный фронт лишился авиации. Артиллерия оказалась без боеприпасов, техника без горючего. Что это – предательство, русское разгильдяйство и беспечность? Скорее всего, и первое, и второе, и третье всё вместе взятое. В первые часы войны позорно сбежали партийные и советские руководители Белостокской, Гродненской, и Брестской областей, сам Пономаренко один без семьи покинул Минск задолго до появления немцев. Во всяком случае, в 8 часов утра 25 июня он уже присутствовал на заседании бюро Могилевского обкома партии (немецкая разведка появилась на окраине Минска только 26 июня). В результате, ни одно предприятие в Минске не было эвакуировано, всё осталось немцам, как и архив Совнаркома. Трагическая новость о захвате Минска стала известна, судя по всему, как командованию Западного фронта, так и Москве лишь к концу 30 июня 1941 года – на третий день оккупации Минска. [Бел. Думка, № 7, 2011, с. – 68, 72]

Управление войсками было утеряно, каждая армия действовала самостоятельно, поэтому не явилось неожиданным арест командующего Западным фронтом Павлова Г.Д. и других высших офицеров 30 июня. Все поминали, что это только первый круг арестов, за ним последуют и другие среди военных и гражданских. Опытный и хитрый интриган Пономаренко П.К. основательно испугался за свою жизнь и уже 2 июля направил через оперативного дежурного Сталину (как будто это найважнейшее событие), что в республике едва ли не в каждой деревне, колхозе созданы партизанские отряды, повсеместно организуются группы по уничтожению танков. В действительности, к началу июля было создано только 6 партизанских отрядов, даже в начале июля развернули борьбу с фашистами только три партизанских отряда под командованием Коржа В.З., Шмырёва М.Ф. и Бумажкова Т.П..

6 июля 1941 года Военный совет Западного фронта доложил Верховному Главнокомандующему, что установлена преступная деятельность ряда должностных лиц, в результате чего фронт потерял тяжёлое поражение. Этот любопытный документ подписали новый командующий фронтом Тимошенко С.К., Пономаренко П.К. и Мехлис Л.З.. Они же, осознавая шаткость своего положения, и что далеко не точная информация вскоре будет раскрыта, предпринимают авантюрное решение о контратаке, которая основательно осложнила положение наших войск на всех участках.

* * *

6-8 июля 1941 года на территории Белоруссии произошло самое крупное времён Второй мировой войны танковое сражение, когда только с нашей стороны на растерзание фашистской авиации было брошено свыше 1500 танков (для сравнения: в известном Прохоровском сражении принимало участие с обеих сторон до 1200 танков и самоходных орудий), а заявленное участие огромного количества танков противника немецкими источниками не подтверждается.

В военной историографии это сражение получило название “Лепельский контрудар”, о котором, если и упоминается то одним-двумя предложениями. Нынешние российские исследователи данное сражение вообще обходят молчанием, как будто всесильный Мехлис ещё жив. В белорусских же источниках это сражение трактуют по-разному, а в энциклопедии “Беларусь у Вялікай Айчыннай вайне” в двух статьях оно трактуется с противоположных позиций. [2007г., c.21, 301]

Обошли молчанием этот контрудар в своих мемуарах видные полководцы, непосредственные участники событий. Не попало это сражение и в ежедневную хронику военных событий, которую приводили издаваемые в ту пору газеты. Почему?
Попытаемся воссоздать картину боёв по немногочисленным, скупым на информацию, источникам, которые всё же имеются.

Посланный вместе с Тимошенко на укрепление Западного фронта членом Военного Совета со 2 июля 1941 года Мехлис фактически стал его командующим, вел себя как личный представитель Сталина. Тимошенко не был человеком робкого десятка, но и он спасовал перед могущественным Мехлисом. (Арестованное за несколько дней до войны командование ВВС – Герои Советского Союза П.В.Рычагов и Г.М.Штерн, а также дважды Герой Советского Союза Я.М.Смушкевич, вина которых заключалась в том, что сказали правду о состоянии нашей авиации, продолжавшиеся в начале войны аресты военачальников парализовали волю военных.) Позднее, в частной беседе с известным публицистом Ю.К. Жуковым и сам недоумевал, как мог так поступить. Мехлис бредил только наступлениями и уже на 6 июля, ещё не успев ознакомиться с положением дел, была назначена контратака силами двух самых боеспособных механизированных корпусов – 5-го и 7-го, которым на подготовку даны были сутки.

Любому командиру взвода понятно, что нельзя за одни сутки даже полк подготовить к наступлению, да при этом, когда поле предстоящих боёв представляло болотистую, озёрную местность, да ещё без надёжной связи, когда ещё не все подразделения корпусов прибыли на место. Так, тыловые части 5-го корпуса находились ещё в пути, поэтому неудивительно, что на второй день танки оказались без горючего.

Уже в первый день стало ясно, что авантюрная атака проваливается. Немцы нашим войскам устроили мешок-ловушку и они вместо запланированных 100 километров смогли с большими потерями продвинуться по отдельным направлениям на 30-40 километров. Начавшиеся дожди превратили дороги в непроходимую трясину, а на не многочисленных переправах скопилось огромное количество техники, которая представляла собой неподвижные мишени для немецкой авиации. Поддержка танковых корпусов другими средствами 20-й армии не была предусмотрена, как и не было продуманного плана наступления. Да это и не было согласованное наступление двух танковых корпусов, а скорее наступление отдельных подразделений. Немцы по частям их и уничтожали. Застрявшие в болотах танки нам самим пришлось уничтожать.

В нарисованную картину трудно поверить, но вот что писал начальник штаба 5-го корпуса Бутков В.В., анализируя итог боя:

«К началу боевых действий штаб корпуса не располагал достоверными данными о противнике:

- из-за того, что на подготовку боя было отведено мало времени, штаб корпуса не имел возможности организовать тесное взаимодействие с 7-м мехкорпусом. К тому же контрудар 5-го и 7-го мехкорпусов не поддерживался активными действиями стрелковых соединений армии, а также авиацией;

- материально-техническое обеспечение наступления корпуса было недостаточно чётко и с большими перебоями, так как тыловые части и подразделения в это время ещё не прибыли к месту назначения;

- командиры и штабы дивизий и полков корпуса не имели практического опыта организации и ведения боя;

- привлекаемые для контрудара мехкорпуса действовали вне тактической связи, самостоятельно на разных направлениях» [Бутков В.В., «Контрудар 5-го механизированного корпуса на Лепельском направлении 6-11 июля 1941 г.», ВИЖ . 1971. №9., с. 65]

Бутков в 1945 получил звание Героя Советского Союза, но в сборнике автобиографических данных о Героях Советского Союза “Лепельский контрудар” в его биографии даже не упоминается.

Немцев так “напугали” контрударом, что Западный фронт, имея преимущество по всем позициям, кроме авиации, оказался без танков. К началу войны Западный фронт имел танков в 2,7 раза больше, чем у противника. Даже после приграничных боёв преимущество сохранилось. После контрудара на передней линии Западного фронта осталось всего 145 танков, а у противника свыше 1000, т.е. преимущество на лицо в 7 раз. И имея сильные фланги, разгромив наших два механизированных корпуса, противник стал стремительно продвигаться к Москве. Скорость продвижения была выше, чем в первые дни войны. Были вначале окружены остатки 20-й армии, а затем 16-я и 19-я армии, которые не успели ещё развернуться. 11 июля противником был захвачен почти что без боя Витебск. Наши войска не успели взорвать железнодорожный мост и другие важные стратегические объекты города. 17 июля в таком же состоянии был захвачен и Смоленск.

Первые четыре эшелона 19-й армии вместе с командующим И.С. Коневым прибыли под Витебск 6 июля. Чтобы остановить беспорядочно отступающие наши части Конев вынужден был скинуть плащ-палатку и обозначить свои регалии, а потом даже вспомнить специальность своей молодости – стал корректировщиком артиллерийского огня.

Немногие бойцы вышли, прорвались из окружения. Срочно Ставке пришлось создавать и Резервный фронт, и дополнительно посылать войска, предназначенные для других фронтов, чтобы прикрыть дорогу на Москву. Был момент, когда впереди противника не оказалось наших войск. Образовавшуюся брешь пришлось закрывать телами курсантов военных училищ Подольска. Вечная им память и слава!

Только разногласия в высших военных кругах Германии не позволили противнику воспользоваться возможностью, предоставленной ему Западным фронтом.

В дополнение, случилось самое страшное, что можно было представить – при выходе из окружения в районе Лиозно попал в плен контуженным сын Сталина Яков. Когда создалась реальная угроза окружения 20-й армии, командир полка, в котором служил Яков, пытался отправить его в тыл на своей машине, но тот отказался оставить своих подчинённых, считая для себя такой шаг равносильным дезертирству. При отступлении в ночное время в определённый момент потерял своих товарищей.

Принятые по указанию Генштаба меры по розыску Якова Джугашвили не увенчались успехом. Не оказалось его и среди вырвавшихся из окружения солдат и офицеров.

Вот тут все перепугались за свою судьбу и объединились в своих действиях – от руководства Западного фронта до Генштаба. Как доложить Сталину (долго скрывали)? Как он отреагирует? Мастер фальсификаций Мехлис сумел переложить вину на руководство 13-й армии, защитников Могилёва.

В пользу этой версии свидетельствуют следующие факты:

1. Изданный по Западному фронту приказ от 27 июля 1941 года и отправленный немедленно по Бодо через оперативного дежурного Сталину.

«Тов. Сталину
Копии: Начальнику Генерального штаба.
…Ввиду того, что оборона 61 стр. корпусом Могилева отвлекала на него 5 пехотных дивизий и велась настолько энергично, что сковывало большие силы противника, нами было приказано командующему 13 армией держать Могилев во что бы то ни стало и приказано командующему фронта Центрального т. Кузнецову перейти в наступление на Могилев, имея в дальнейшем обеспечение левого фланга Качалова и выхода на Днепр.

Однако командарм 13 не только не подстегнул колебавшегося командира 61 корпуса Бакунина, но пропустил момент, когда тот самовольно покинул Могилев, начал отход на восток и лишь тогда донес.

С движением корпуса создалось тяжелое положение для него и освобождаются дивизии противника, которые могут маневрировать напротив 13 и 21 армий. Тотчас же по получении известий об отходе из Могилева и продолжающемся еще там уличном бое, дано приказание командарму 13 остановить отход из Могилева и удержать город во что бы то ни стало, а комкора Бакунина, грубо нарушившего приказ командования, заменить полковником Воеводиным, твердо стоявшим за удерживание Могилева, а Бакунина отдать под суд.

Главнокомандующий Западным направлением маршал Советского Союза Тимошенко» [ Н.Борисенко. Днепровский рубеж: трагическое лето 1941-го. Могилев. 2005.,с.-96]

На кого был рассчитан данный приказ и торопливость с его сообщением Сталину? Очевидно, не для внутреннего пользования, а для внешнего. Что, дескать, нашли виновников. Бакунина не судили, но карьеру испортили, как и многим другим участникам обороны Могилева. На суде, будь он, могли бы вскрыться очевидные факты. Могилев еще сражался, когда сдали Витебск и Смоленск, у которых больше было сил и возможностей для обороны.

Потрепанные в результате “Лепельского контрудара” три армии могли бы при умелой организации обороны и, используя естественные преграды для боевых действий, как это умело осуществляла 13-ая армия под командованием П.М. Филатова, оттянуть на себя не пять, а пятьдесят немецких дивизий и не позволить противнику дойти до Смоленска. Как раз для указанных целей можно было использовать болотистую местность с немногочисленными возможными переправами, а от авиации зарыться в землю, как это осуществляли защитники Могилева.

Могилев еще сражался, когда расстояние от Могилева до Москвы почти в два с лишним раза превышало расстояние от передней линии противника до Москвы.

2. Гибель командующего 13-ой армии по прихоти Мехлиса, как об этом пишет начальник оперативного отдела этой армии С.П.Иванов. Он вместе с командармом был вызван в штаб фронта в Смоленск, куда и прибыли на броневике командарма утром 8 июля. После завершения дел Тимошенко стал их знакомить с оперативной обстановкой Западного фронта. Но чем красноречивее становился Тимошенко, тем больше мрачнел Филатов. Его убеждение о бессмысленности “Лепельского контрудара” не смог поколебать вызванный на помощь начальник штаба фронта генерал Г.К.Маландин.

«Действительно, сил немало, - отозвался раздумчиво генерал Филатов, - но без авиации и зенитных средств им крайне трудно будет выполнить задачу. Да и бросить в наступление два танковых корпуса без авиационного прикрытия и поддержки в нынешней ситуации, по-моему, опрометчиво. Они под ударами вражеских ВВС, скорее всего, застрянут в межозерных дефиле и болотах под Лепелем.»

Как пишет далее в своих мемуарах Иванов: «В тот самый момент, когда Петр Михайлович произносил эти горькие слова, в кабинет быстро вошел, гордо закинув голову с копной вьющихся волос, армейский комиссар 1 ранга.

- Что, что вы говорите, товарищ генерал-лейтенант? – резким скрипучим голосом произнес он, обращаясь к Филатову.

Тот четко повторил сказанное. После этого вошедший, изобразив на своем лице презрительную гримасу, подошел к Тимошенко и что-то сказал ему на ухо. Семен Константинович, в свою очередь, не сдержав неудовольствия, сказал Филатову:

- Товарищ Мехлис просит тебя зайти к нему ненадолго…»

Что говорил Мехлис Филатову, неизвестно. Но события дальше развивались так. Иванова на броневике командарма отправили в штаб своей армии в Могилев, а на его недоумение пообещали Филатова отправить на более надежном транспорте и под охраной. И… отправили на легковой машине, когда немецкие летчики гонялись не только за машинами, но даже за отдельными пешеходами. Не успев отъехать от Смоленска несколько километров, Филатов был смертельно ранен.

Филатова убрали как многознающего свидетеля, так поступали в последствии и с другими истинными героями первых дней войны, о чём мы расскажем в заключительной части статьи.

3. Чтобы замести следы фальсификации, началась чехарда с назначением и перемещением командующих армиями. Зачем было назначать уже 8 июля командующим 13-ой армией Ремезова, до этого назначения командовавшего 20-ой армией, которая в этот момент находилась в критическом положении – была вначале полуокружена, а затем и окружена?

Очевидно, для того, чтобы Ремезов молчал, так как его солдаты помогали осуществлять “Лепельский контрудар”. С другой стороны, чтобы 13-ая армия приняла на себя вину.

За июль-август месяцы сменились четыре командарма 13-ой армии и не все по объективным причинам войны. После тяжёлого ранения Ремезова с 15 июля поручили, но не утверждали, командовать армией генерал-лейтенанту Герасименко В.Ф. – раньше командовал 21-ой армией, которая до войны входила в состав Поволжского военного округа и сначала войны была включена в состав группы армий резерва Ставки Верховного Командования, и только со 2 июля её включили в состав Западного фронта, а через 10 дней командующго Герасименко сменил генерал-майор Голубев К.Д. - до этого возглавлял 10-ую армию и не отошёл от нервных потрясений отступления от Белостока и выхода из окружения, которого сменил генерал-майор Городнянский А.М., командовавший до этого 129-й стрелковой дивизией.

Герасименко поставили в вину плохую оборону Могилёва. Не сформировано ли такое суждение отправленной телеграммой на имя Сталина руководством Западным фронтом?

Многое могли бы прояснить являющие до сих пор секретными переговоры между командующими фронтами и Ставкой.

4. Защитники Могилева, воины 13-ой армии длительное время не получали высоких наград. (Награждение от 9 августа 1941 года не в счёт, Этим Указом произведено награждение в основном за подвиги на дальних подступах к Могилёву) Их подвигов не замечали. Защитникам Могилева приказали сражаться в окружении, а затем это же и поставили им в вину. Как вспоминал Ф.А.Бакунин, командующий 61-го стрелкового корпуса 13-ой армии, который оборонял Могилев: «После выхода из окружения, я был вызван в Москву, в кадры, где выслушал от генерала А.Д.Румянцева, несправедливые попреки о якобы преждевременной сдаче Могилева. Невзирая на это, я доложил ему об особо отличившихся и пытался передать их список. Но получил на это однозначный ответ: «Окруженцев не награждаем…»

Лукавил генерал Румянцев. Он был ретранслятором и передал мнение Сталина, которое ему внушили более “авторитетные” лица, чем интеллигентнейший честный начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников, который хорошо отзывался о защитниках Могилева и знал цену их подвига, и условия, в которых они сражались. (В начале июля в Могилев из Москвы прибыла группа работников Наркомата госбезопасности во главе с капитаном В.И.Пудин. Эта группа выполняла особые поручения и у нее были свои средства связи. 22 июля в штаб 172 дивизии пришел работник госбезопасности Чернышев с запросом из Ставки Верховного командования: «Кто удерживает Могилев и в чем нуждаются защитники?» М.Т.Романов проинформировал Москву и попросил найти возможность доставить боеприпасы. 23 июля М.Т.Романов еще раз имел разговор с Шапошниковым.) Таковыми могли быть Мехлис и Кулик, который своим исчезновением принес больше всех неприятностей Белорусскому фронту. Любимец Сталина и Ворошилова, направленный на помощь в организации обороны Белоруссии, сам едва избежал плена.

5. После каждого крупного сражения проходил его анализ на высоком уровне, и делались определенные выводы. Так, за проигранные приграничные сражения по решению суда полетели головы с плеч у руководства Западного фронта – у командующего Павлова. Д.Г, у начальника штаба и у других.

За плохую организацию обороны Смоленска, когда не удалось достичь поставленных задач, был освобожден от должности командующего Западным фронтом Тимошенко.

Для расследования обстоятельств прорыва фронта в районе Вязьмы и окружения большей части наших войск Западного (командующий И.С.Конев) и Резервного (комадующий С.М.Буденный) фронтов была создана правительственная комиссия во главе с Молотовым. По результатам работы ее предполагалось Конева отдать под суд. И опять же, только решительное вмешательство Жукова спасло Коневу жизнь. А вот за Лепельскую авантюру, в результате которой от танковых корпусов остался металлолом в виде корпусов от танков, сын Сталина оказался в плену, были открыты ворота на Москву из-за неожиданно быстрой сдачей противнику Витебска и Смоленска, у командования Западного фронта не упало с головы даже волоса.

За что такие милости?

Очевидно, за то, что вину переложили на 13-ую армию и защитников Могилева.

6 июля 1941 года страшным ревом моторов оглашались леса и болота от Орши до Лепеля. Но еще сильнее был стон душ русских, погибавших бесцельно по вине командования. И трудно отделаться от мысли, что это было не контрнаступление советских войск, а торжество вредительства, в результате которого по прихоти Мехлиса начали закручиваться в единую кровавую, трагическую нить судьбы Якова Джугашвили и защитников Могилева. Эта нить кровоточит до настоящего времени.

Часть третья

Красная Армия проиграла приграничные сражения, но не была разгромлена. У неё ещё было достаточно сил и возможностей для остановки врага. Наиболее сложное положение сложилось на московском направлении и не только из-за Лепельской авантюры и потери управления войсками руководством Западного фронта, но и предательства, трусости ряда высших офицеров. Об этом свидетельствуют уцелевшие от уничтожения письма с фронта, которые были опубликованы в начале перестройки на региональном уровне. Приведём одно из них.

Комиссар полка, который входил в состав 137 стрелковой дивизии и принимал участие в обороне Могилёва, Кричева, Климовичи, писал 27 июля 1941 года жене: «Да, Поля, много приходится видеть горя и страданий людей. Как иногда это бывает жутко смотреть. Правда, у военных не так, а когда видишь бегущих растерянных женщин и детей, то сердце не выдерживает. И, знаешь, из-за нашей русской беспечности и доверчивости очень много просочилось сволочей-изменников, которые привели к известным поражениям и потерям немалых территорий. Шпионы и диверсанты обнаглели и живут даже в высших штабах. Они много и натворили безобразий. В письме всего не выложить, но очень обидно понимать общее паническое настроение, развитие которого ведет к тому, что расстреливают командиров частей, а они, по существу стрелочники. В этих делах, признаться, уши надо держать топориком и глядеть в оба. Я за то, что мы победим, но крови прольётся много, и желать нужно одного: если придётся погибнуть, то с толком [Память, Климовичиский р-н, Мн. 1995,с.-293.]

Имело место головотяпство и вредительство. В первый день войны в адрес Могилёва было направлено два вагона с боеприпасами, оружием и патронами, как сообщили из Генштаба и даже назвали их номера. Но до Могилёва они не дошли. Такая же судьба постигла и другие уже не вагоны, а целые эшелоны, Так, направленные 26 июня 1941 года с Ленинграда 2 эшелона с танками на Северо-Западный и Западный фронты несколько дней перегоняли в треугольнике Витебск-Орша-Смоленск и не разгружались. 30 июня один эшелон был в Смоленске, а второй – в Витебске. Где находились эти эшелоны на 6 июля, никто не знал.

Направленные же в это время для указанных фронтов 180 тысяч мин к месту назначения не прибыли, и где эти эшелоны находятся Управление военных сообщений не знало. (Известия ЦК КПСС, № 7, 1990г., с. 128).

Известный историк А.Б.Мартиросян приводит вообще шокирующие данные: «Как могло получиться такое, что в прямом смысле слова сотни воинских эшелонов, десятки тысяч вагонов и ж.-д. платформ с крайне необходимыми приграничной группировке наших войск военными грузами болтались неизвестно где?! Причём отправленные ещё до начала войны. К тому же перегонялись по каким-то странным, не предписанным маршрутами?!. Одних только платформ с автотранспортом для военных на дорогах страны болталось 50 347 единиц, или 1320 эшелонов. А в это время даже механизированные корпуса РККА пешком передвигались к линии соприкосновения с врагом!...» [А.Б. Мартиросян, К решающим битвам, М.,2008, с.6 ] Для закрытии бреши в район Витебска Ставке пришлось перебрасывать соединения, предназначенные для других фронтов. Но эшелон со штабом 19 армии и управлением 25с.к. вместо следования на станцию Рудня Смоленской области через Конотоп был направлен на станцию Гомель. Но и эти ресурсы руководство Западного фронта использовало бездарно. Группа мобилизованных на фронт политработников через голову вышестоящих начальников обратилась непосредственно в Ставку.

Считаем нужным сообщить следующее:

Вместе с другими товарищами политбойцами в начале августа мы прибыли на Смоленское направление на участок фронта, занимаемый 89 дивизией. И что же? Прекрасный дух политбойцов в несколько дней был подорван бессмысленно, (на наш взгляд преступной) тактикой изолированных наступлений отдельных рот и батальонов на линию обороны противника (при отсутствии наших танков и самолётов). Причём все эти наступления проводились днём, словно нарочно для того, чтобы побольше вывести из строя наших политбойцов (из которых в основном состояли роты 400, 526 полков, так как основной состав выбыл раньше. Так, 6/VIIс.г. днём по открытому полю, не имея перед собой никакой определённой задачи, наступала 7-я рота 3 батальона 400 с[трелкового полка]; поползав по полю взад-вперёд, она потеряла половину своего состава. Так было12-го августа с 6-ой ротой 2 батальона 526 [стрелкового] полка; 11 августа с развед.отрядом 8 роты 3 батальона 400 [стрелкового] полка и т.д. и т.д.

В итоге за неделю был истреблён не только боевой дух, но и личный состав: от сотен политбойцов 400, 526 и др. с[трелковых] полков остались десятки и единицы. В результате так организованных, вернее, совсем неорганизованных наступлений наши замечательные политбойцы умирали на поле боя с горьким сознанием бессмысленной гибели.

И верно: получилось избиение наших людей в открытом поле. Следует отметить, что подобная тактика непродуманных наступлений проводилась и до нашего прибытия. Она привела к огромным потерям, разброду целых подразделений, к самострелам. Командование указанных полков таким образом расходует человеческий материал как нерадивый хозяин. Помимо больших бесцельных потерь надо указать на отсутствие достаточной заботы о бойцах, их питании, отдыхе. Отдельные полки 89 дивизии двигались к фронту полуголодные, иногда не получая пищи по два-три дня. Тыловые службы обеспечены питанием в несколько раз лучше, чем бойцы на передовых позициях, где они находятся уже около месяца.

Всё это мы наблюдали сами, слышали от массы бойцов. Сейчас мы находимся в госпитале и решили написать это письмо, считая необходимым принять нужные меры, ибо подобные факты имеют место до сих пор у нас и могут иметь место на других участках фронта.

В заключение выражаем непоколебимую уверенность в нашей победе над подлым врагом – немецким фашизмом.

С ком.приветом

Окунев, Кузнецов из Ленинградской организации
Бычков из Тамбовской парторганизации.

Письмо датировано 15 августа 1941г. [Известия ЦК КПСС, № 9. 1990, с.-203]

К началу 1942 года стратегическая инициатива стала переходить к Советскому Союзу. К этому времени ценой невероятных усилий удалось преодолеть страшные последствия и «Лепельского контрудара», и катастрофы с позорной сдачей Киева. Сдачу противнику матери городов русских нельзя объяснить вероломностью врага – сначала войны прошел не один месяц, или превосходством противника в вооружении – Киевский особый военный округ был оснащён лучше Белорусского. К сожалению, командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М.П.Кирпонос оказался одного поля ягодой с Д.Г.Павловым.

Красноречивым подтверждением данного сравнения служит такой факт. В первом издании в 1968 году мемуаров маршала Рокоссовского были изъяты страницы, в которых он критически оценивал деятельность командования Киевского Особого военного округа накануне и в первые дни войны, отмечая потерю управления соединениями, случаи паники в войсках. Особенно большие купюры были в главах о Смоленском сражении и Московской битве. (К.К.Рокоссовский «Солдатский долг», М., 1997, с.-8.). Характерно, что публикация изъятых страниц материалов в Военно-историческом журнале в 1989-1992 году также была кем-то приостановлено.

На погибшего Кирпоноса, как и на Павлова, сумели списать свою вину за катастрофу под Киевом и Н.С. Хрущёв, и главкомы Юго-Западного направления вначале С.М.Буденный, а затем С.К.Тимошенко, и работники Генштаба и Ставки.

Вместе с тем успешно проведённая операция по освобождению Ростова-на-Дону в ноябре 1941 года (в разработке и осуществлении данной операции принимал активное участие перспективный оперативный стратег белорус Иван Рухле, к этой фамилии мы ещё вернёмся), и поражение немцев под Москвой в декабре 1941 года (уже тогда большинство немецких генералов поняло неизбежность поражения, дух скептицизма поразил вермахт, в том числе и Гитлера, который отправил в отставку 185 высокопоставленных военных, среди них был и Гальдер) посеяли многообещающую надежду. Сталин об этом сказал в своём новогоднем поздравлении советского народа. Он сказал, что наступающий год станет годом окончательного разгрома фашистской Германии.

Ещё ранее определённые круги США утверждали, что посылать нам вооружение и технику не имеет смысла, т.к. победа Германии не за горами. Для получения надёжной информации президент США Рузвельт направил 30 июля 1941 года в Москву своего личного представителя Гарри Гопкинса, который тщательно ознакомился с обстановкой в тылу и на фронте, а в заключительной беседе поставил перед Сталиным вопрос ребром: «Где будет проходить линия фронта зимой 1941/1942 года? Ответ на этот вопрос он должен передать Рузвельту.»

Сталин ответил: « К концу 1941 года фронт пройдет западнее Ленинграда, Москвы и Киева. [И.Х.Баграмян, Великого народа сыновья, М. 1984, с.-196]

Мне представляется, что миссия Гопкинса была несколько шире. Он должен был оценить возможности Советского Союза по сопротивлению Германии, чтобы решать вопрос с открытием Второго фронта. Уверенность Сталина в победе не покидала его с первого дня войны. Его уверенность передавалась народу, что нашло отражение в СМИ и в действиях органов управления. Так, 15 ноября 1941года, когда враг подступал к Москве нарком народного просвещения РСФСР В.П.Поиёмкин (первый президент Академи педнаук) нацеливал учителей и работников музеев и библиотек на неминуемую нашу победу, издав приказ «О сборе материалов Великой Отечественной войны» – писем, фотографий, различных билетов, афиш и других материальных свидетельств войны, вплоть до трофеев. Самыми активными их собирателями стали дети.

Публикации в газетах, радиопередачи того времени стали строже, суровее, но никогда в них не проскальзывали нотки растерянности или панического настроения. Мать рассказывала, что хозяин литовской квартиры, в которой проживала до войны наша семья, навещая нас в концлагере, с удивлением говорил: «А Москва-то поёт!»

Иван Бунин, не признавший революцию, обличавший советскую власть и её руководителей во всех смертных грехах в своих язвительных дневниковых записях, в них доставалось и буревестнику революции, сказал К.Симонову в 1946 году: «Вы должны знать, что 22 июня 1941 года, я написавший всё, что писал до этого, в том числе «Окаянные дни», я по отношению к тем, кто ныне ею правит, навсегда вложил шпагу в ножны» [Наш современник, №1, 2012, с.268]. Голодал в оккупированном Париже, но отклонил все предложения по сотрудничеству с фашистами. Купил мощный радиоприёмник, чтобы слушать Москву.

В ту грозную пору голос Москвы, когда многие партийные и советские функционеры сбежали в тыл, оставив народ без идеологической поддержки, был единственной возможностью узнать правду о событиях на фронте. Вот почему немцы считали радиоприёмники у населения и листовки, распространяемые подпольщиками и партизанами, опаснейшим для себя оружием. Хозяин нашей литовской квартиры за несданный радиоприёмник по доносу соседа был замучен в концлагере.

Многие серьёзные историки полагают, что Сталин блефовал, утверждая о скором разгроме противника, обвиняют его даже в попытках заключить сепаратный мир с Гитлером ценой огромных территориальных уступок.

Уверенность Сталина в победе не была пустым звуком, а воплощалась в конкретных делах, которые не делаются, когда дело швах. Приведём ряд примеров.

В первые месяцы войны было принято решение о создании в Москве всесоюзного детского ансамбля песни и пляски, который известен сейчас как образцовый детский танцевальный ансамбль им. Локтева – первого руководителя. Уже в первые дни декабря ансамбль приступил к регулярным репетициям. Открытие в воюющей стране новых театров, концертных залов, картинных галерей, библиотек, кинотеатров может показаться совершенно необъяснимым с точки зрения экономики воюющей страны. И это не единственное событие, характерное для мирной жизни, но не для военной. Приведём некоторые примеры для военного 41-го года.

В октябре 41-го (немцы на подступах к Москве) в Алма-Ате завершается строительство Казахского театра оперы и балета на 1500 мест. Меньше чем через месяц открывается Туркменский государственный театр оперы и балета. А в конце ноября в Якутске начинает работу филиал Центральной библиотеки. Морально-психологический эффект от создания нового театра или концертного зала не поддается подсчету в процентах и рублях.

Шла война, но уже намечались планы по восстановлению разрушенных городов и сел, народного хозяйства. Понимая, что потребуется в кратчайшие сроки подготовить огромную армию высококвалифицированных кадров, в 1942 году принимается Постановление о создании Российской педагогической академии, позднее переименованную в АПН СССР. Академия начала функционировать с начала 1943 года (автор планирует в одной из статей рассказать, как, начиная с конца 50-ых годов прошлого столетия, академия стала превращаться в главный штаб разрушителей советской, а затем и российской системы образования, поэтому её и не реформируют), открываются новые учебные заведения и НИИ (за годы войны их было открыто 128).

Меня же в искренности утверждений Сталина поразили не эти факты.

Ни на один день за время войны не прекращалось строительство третей очереди Московского метрополитена, все станции которой в оформлении и названиях отражают различные аспекты войны. Было не только закончено строительство Замоскворецкой и Покровской линий длиной 13.5 километра, но ещё правительством было прнято постановление об сооружении новой линии метрополитена длиной в 20ткм. ( 10 лет работы московского метрополитена.( «Правда», № 116, 1945 г.).

Известный писатель Сергей Смирнов приводит интересный факт своей биографии. Когда началась война, он занимался на последнем курсе Литературного института. Не раздумывая, вступил в ряды истребительного батальона, летом 1941 окончил школу снайперов, уже осенью группу студентов-дипломников Литинститута отозвали с фронта для завершения учёбы. Студенты восприняли известие с удивлением – враг приближался к Москве. Смирнов, подумавши, сказал: «Это решение большой силы и уверенности… Если не будет государства, то кому нужны студенты. Значит оно будет.»

Для информации скептиков, посмотрим на прошедшую войну через призму искусства, литературы. Высокая духовная мощь советского народа, его уверенность в победе, симфония в единении народа и руководства страны при всех известных негативных фактах нашли воплощение в шедеврах искусства, в литературных произведениях, которые создавались в кратчайшие сроки – за одни сутки, как, например, песня «Тёмная ночь». Красноречивый факт при её записи на грампластинку. В ту пору вначале песня записывалась на восковой диск, а с него создавался металлический шаблон. Когда начали проверять первую партию пластинок, обнаружили в одном месте неестественный шум. Стали выяснять его природу. Оказалось, что в процессе записи женщина-оператр не смогла сдержать слёз, и одна слезинка упала на восковой диск.

Духовный потенциал советского народа периода Великой Отечественной войны не теряет своего значения и в настоящее время. Опять же приведу пример. В прошлом году наша организация малолетних узников проводила со студентами младших курсов Могилёвского госуниверситета им.А.А.Кулешова тематический вечер «Войной раздавленное детство». По ходу его проведения студенты должны были читать стихотворения, написанные узниками в концлагерях и о концлагерной жизни детей. Накануне проведения вечера нам было сообщено, что студенты отказываются читать стихотворения. Озадаченный, стал выяснять причину такого решения. Причина оказалась неожиданной. Студенты сказали, что они без слёз не могут читать эти стихотворения. Я их убедил, что их искренние слёзы окажутся важнее самого чтения. Студенты так эмоционально прочитали стихи, что у большинства слушателей появились слёзы.

До невероятных духовных высот поднялись в своём подвиге простые труженики страны, которым страна мало чего успела дать, но они видели чёткую перспективу для своих детей. Для них были открыты все храмы культуры, образования, науки, доступна стала медицина. Кухаркины дети получили возможность учиться в институтах и занимать высокие должности не по протекции, а по таланту и деловым качествам. Большинство населения осознало свою ответственность за защиту родного государства, своего дома, своей семьи, какую бы должность он не занимал. Поражают тысячи беспримерных подвигов рядовых тружеников тыла. Как, например. Утром 3 января 1942 года, на 216 день войны, инструментальный цех Кировского завода получил срочную фронтовую просьбу. Её выполнение было поручено опытному фрезеровщику Е.Ф.Савичу. Почти целый день он не отходил от станка. Неожиданно ему стало плохо, и он беспомощно опустился на пол. Через несколько минут все увидели необычную картину: за станком снова стоял Савич, а рядом, по бокам, стояли таких же два изнурённых товарища и поддерживали его под руки. Фронтовой заказ был выполнен качественно и в срок. А ведь фрезеровщики и до революции были привилегированной кастой и опытными из них дорожили фабриканты. Но они в большинстве своём поддержали советскую народную власть, в которой простой рабочий стал полноправным членом коллектива. Поражают воображение и качества их работы.

На исходе 60-ых годов прошлого столетия в Нижнем Тагиле, выпускавшем в годы войны танки и самоходки, по производственной необходимости потребовалось переместить на новое место 35-тонный «тридцатичетвёрку»-памятник. Судили-рядили, как это осуществить. Краном? Автомобильного такой грузоподъемности нет, а железнодорожный не подгонишь. Кто-то предложил попробовать завести танк. Подготовили уклон, залили горючее, механик сел за рычаги. Взревел двигатель и легендарная машина, постоявшая под дождём и снегом не один десяток лет без всякой консервации, под радостные крики молодых рабочих и слёзы пожилых – это их детище сошло с постамента и, совершив круг почёта, заняла своё новое почетное место. После этого случая все танки-памятники проверили на живучесть и вывели из строя двигатели. Ещё более поразительный случай был показ по телевидению, когда на Украине защитники Славянска отыскали тридцатичетвёрку и через 70-летие оживили её.

Какой же духовный след в истории остался от фашизма и фашистской Германии. Об этом ярко и образно сказал Эрнест Хемингуэй: «Есть только одна политическая система, которая не может дать хороших писателей, и система эта – фашизм. Фашизм ложь, и поэтому он обречён на литературное бесплодие. И когда он уйдёт в прошлое, у него не будет истории, кроме кровавой истории убийств.»

Прошло достаточно времени – четверть века – как с картины Земли исчез Советский Союз, но какими духовными ценностями могут гордиться государства, образовавшиеся из осколков бывшей великой державы. Опыт прошлого свидетельствует, что в анналы истории государства и цивилизации вошли не победами в спортивных соревнованиях, не средним размеров мышц у его жителей, не скоростью перехода от домов терпимости к «государству терпимости», не количеством спортивных мировых рекордов, а духовными ценностями, которые создают интеллектуалы в соответствующей среде. Даже в России, в которой осталась основная интеллектуальная мощь Советского Союза, поселилась духовная пустота. И этому не приходится удивляться, когда руководство системой образования с молчаливого согласия чиновников более высокого ранга основным пороком советской системы образования, обеспечившей и победу в Великой Отечественной войне, и покорение первыми космического пространства, и создание ракетно-ядерного щита, считают, что она готовила всесторонне развитую личность. – Далой её! Даёшь потребителя, которому мозги не нужны. Слово «воспитание» стремятся вообще изгнать из повседневной жизни. Оно считается вредным в отличии от матерного языка, который хотели бы сделать составной частью литературного языка. Вместилищем души «нового» россиянина должна стать задница, и все что ниже пупка, а не сердце, гимном которого станет «Опа, опа, Азия, Европа».

К сожалению, такой вывод напрашивается при ознакомлении с официальными документами. «В начале 2010 года распоряжением Правительства РФ была принята «Концепция федеральной системы подготовки граждан РФ к военной службе на период до 2020 года», в которой наиболее важными являются:

Основное внимание в процессе формирования готовности, соответствующей предъявляемым требованиям, следует уделять укреплению здоровья и физическому развитию, в меньшей степени – психической подготовке, обеспечению должного образовательного уровня, а также военно-патриотическому воспитанию;

Игнорирования нравственности, а тем более духовности, не только как составляющих готовности, но хотя бы в качестве вспомогательных элементов.

В свою очередь Министерство обороны России под руководством Смердякова, виноват, Сердюкова, со своим главным ударным преданным (вернее, проданным) бабским батальоном утвердило перечень требований к подготовленности молодёжи, подлежащей призыву на военную службу. В этом перечне о духовности и нравственности не сказано ничего. [ Воспитание школьников, № 9, 2012, с.3-4]

Дух сердюковщины, который поразил не только армию, не под силу выветрить Шойгу, который не Геракл. Да ещё и не в этом дело. Затхлый запах смердяковщины приятен сердцу очень многочисленному кругу высокого ранга чиновников, а не только олигархам. Поэтому неудивительно, что состав преступления сердюковцам уже переквалифицировали на более мягкий. В советское сталинское время они все бы находились там, где и положено им находиться, а Колыма не испытывала б трудностей с трудовыми ресурсами.

Мне кажется, что для разработчиков выше цитированных документов настольной книгой являлись не труды великих русских педагогов и мыслителей, а главный манифест Гитлера «Майн кампф». Судите сами. «Мне не нужны интеллектуалы, знание только испортит молодёжь. Но учиться повелевать им придётся.

…У нас так много интеллекта, что с ним одни трудности. Мы, немцы, слишком много думаем. Интеллект отравил наш народ»

В соответствии с этими указаниями в фашистской Германии была совершена переориентация с получения знаний на тренировку тела. Для решения данных задач учителя оказались не в почете (Не всякий учитель может быть фельдфебелем, но каждый фельдфебель может быть учителем), другое дело спортсмены. Случайная смерть одного из них от рук партизан обернулась Хатынью.

Физическое здоровье на почве бездуховности не приведёт к оздоровлению населения, а только обострит душевные болезни, и, в конечном счёте, приводят государство к гибели. В истории человечества примеров предостаточно. Вспомним хотя бы известную Спарту, в которой тиранический культ физического здоровья был возведён в абсолют. Что стало со Спартой?

Или пример деградирующей, некогда могущественной Римской империи. В «нравственно разлагающейся империи, погрязшей в пьянстве и мздоимстве, на языковую поверхность вынырнул и буйно расцвёл латинский мат. Аристократическая культура Рима растаяла под воздействием полублатных «бацилл" римских городов. Возобладавшая весьма непритязательная и откровенно пошлая масскультура сделала мат неотъемлемой частью повседневной речи. В конце концов, мат стал даже языком любви; стало приятным обращаться к любимой или любимому, изъяснять свои чувства исключительно посредством бывших нецензурных слов. Впрочем, настоящая любовь, воспетая классическими римскими поэтами, мало кого интересовала, да и поэтов этих уже не читали. Молодёжь с упоением занималась сексом, интересуясь лишь конкурсами красавиц, демонстрировавших самые срамные части тела. Ветер времени сдул с лица земли общество, переставшее быть народом.» [Александр Рогалёв, «Языковое бытие Беларуси», Неман, № 9, 2004 , с. 155-168].

Не всё благополучно и в Беларуси. Я всё больше прихожу к выводу, что Президент находится в информационном вакууме, ему подаётся отфильтрованая информация и о качестве обучения, и о духовном молодёжном климате, и о патриотическом воспитании.

Как типичный пример. К угловой квартире нашего дома, на первом этаже которого я проживаю, примыкает единственная в городе платная школа, в которой обучаются дети высокооплачиваемых особ. На перерывах юноши и девушки школы устремляются к нашему дому. От табачного дыма и их «изящной словесности» становится тошно. Не доведи господь дожить до времён, когда влиятельные папаши усадят своих чад в чиновьичи кресла.

В Беларуси три памятных места периода Великой Отечественной войны: Брестская крепость, у стен которой фашисты потерпели тактическое поражение, оборона Могилёва в течение 25 дней силами одной дивизии и народного ополчения, когда фашисты потерпели первое стратегическое поражение и Хатынь – символ бесчеловечности фашистов. Но раздувают мыльный пузырь, подпитывая его основательно финансово – линию Сталина, которая никакой роли не сыграла в истории войны. Сошлёмся на мнение директора мемориального комплекса Хатынь Артура Залесского:

«Раньше музей посещали ветераны, туристические группы, теперь их везут на линию Сталина, а Хатынь посещают по зову сердца. Некоторые летят самолётом, чтобы дети увидели своими глазами Хатынь.
Нет ни одного автобусного маршрута для подвоза экскурсантов – раньше был.
Четверть бюджета комплекса идёт на содержание пункта милиции.
Нет альбома.
В музейной работе теперь следуют развлекательным тенденциям.[Свободные новости плюс, 2.04.2013]

Как известно, еще при Шушкевиче «демократы» требовали, презрев народную память, убрать из музея Великой Отечественной войны экспозицию о Хатыни. А саму Хатынь лишили финансирования, отменили к ней транспортные маршруты. Мемориальный комплекс стал приходить в запустение.

Малолетним узникам не понятны причины, по которым отношения к нам на законодательном уровне по сравнению с 90-ми годами прошлого столетия ухудшилось, в отличие от России, особенно Украины, и в то же время когда к фашистским преступникам отменили международный Закон о бессрочности их преступления, если эти преступления совершены против восточных славян.

Так, в Канаде отыскали следы былого полицейского палача Хатыни, проживающего там с 1951 года и поныне, Владимира Катрука. Никто не сделал запроса о его выдаче [Бел. Думка, №3, 2013, с. -2]. Кому это выгодно? Только прозападным силам, которые бы хотели разрушить наши братские отношения с Россией, тем самым осуществить мечту Гитлера, который заявлял: «Мы победим Россию тогда, когда белорусы и украинцы поверят, что они не русские».

Почему же оказались правы скептики, а не Сталин? Основная причина в том, что своевременно не были вскрыты причины трагического начала войны ни по горячим следам, ни в послевоенное время. А ведь в подробном и скрупулёзном акте передачи Наркомата обороны (датированным 8 мая 1940 года) от К.Е.Ворошилова С.К.Тимошенко чётко были перечислены недостатки в подготовке Красной Армии, в то время даже не было оперативного плана на случай войны.[Известия ЦК КПСС, № 1, 1990, с. 186-191]

Финская кампания показала низкую боеготовность нашей армии. В этом акте только артиллерия и кавалерия получили удовлетворительную оценку. Как же отреагировали высшие армейские круги на вскрытые раны? Типично по-русски. Немного пошумели, помахали кнутом налево и направо, постучали себя по груди и отрапортовали наверх, что недостатки устранены или принимаются решительные меры по их устранению. Цену этой решительности проявилась в первые дни войны. Уже Финская кампания показала (надо хоть и запоздало сказать спасибо бывшему царскому генералу Маннергейму, что он заставил отрезветь от «шапкозакидательства»), что К.Е.Ворошилова и близко нельзя было допускать до военных дел (о Я.З.Мехлисе вообще особая речь), в первые дни войны это следовало сделать и в отношении С.К. Тимошенко и не потому, что они плохие люди, или недостаточно патриотичны. «Известный советский актёр театра и кино Евгений Весник как-то рассказывал, что однажды, много лет спустя после войны, ему довелось ехать в одном купе с Тимошенко, Как полагается на Руси, оба попутчика крепко «вмазали» по коньячку – маршал признавал только этот напиток. Порядком захмелев, Е.Весник, как он сам же и говорил, набрался наглости и едва ворочающимся языком спросил у Тимошенко, как мы выиграли войну. Влив в себя очередной стакан коньяка, Тимошенко, не мудрствуя лукаво, ответил: «А хрен его знает!». Вот это ответ Маршала Советского Союза, он же нарком обороны СССР и первый главнокомандующий» [А.Б.Мартиросян, «К решающим битвам, М., 2008, с.250]. Эту обширную цитату мы привели, чтобы показать, что антисталинисты после смерти Сталина преуспели в возвеличивании многочисленной когорты людей. Так, их усилиями С.К.Тимошенко был удостоен повторно звания Героя Советского Союза 21 февраля 1965 года.

Это следовало сделать и в силу их некомпетентности в военных делах в новых условиях. Будь это сделано, не повторилась бы аналогичная «Лепельская авантюра» в ещё более широких масштабах в Крыму, а затем и Харьковская трагедия.

Действительно. Каждая из воюющих сторон придавала Крыму особое значение. Германия рассчитывала, использовать его как трамплин для захвата Кавказа и прорыва к Бакинской нефти, лишив советские войска горючего, а также использовать народы этих мест для борьбы против СССР, а также перерезать пути сообщения СССР со своими союзниками.

Аналогично, советским войскам владение полуостровом позволяло угрожать флангу и тылу группы армий “Юг”, наносить удары по основному источнику снабжения горючим войска Германии - нефтеносным районам Румынии даже не используя бомбардировочную авиацию дальнего действия и держать под контролем акваторию Чёрного моря. С этой целью советская сторона стремилась расширить плацдарм, захваченный в ходе успешной Керченско-Феодосийской десантной операции 25 декабря 1941 – 2 января 1942 года.

Предполагаемое общее наступление по освобождению Крыма было сорвано противником, который хорошо был осведомлен о планах советского командования, и нанёс упреждающий удар. С таким трудом освобождённую Феодосию пришлось оставить. В создавшейся обстановке Ставка ВГК для координации действий направила своего представителя Л.З. Мехлиса, который моментально развил кипучую деятельность.

Во-первых, он сразу, не согласовав даже со Ставкой, издал приказ на проведение наступательной операции. И хотя Ставка осудила такой стиль работы, Мехлиса это не остановило. Он подмял командующего фронтом, начальника штаба и все вопросы решал единолично, ведя почти непрерывные переговоры со Ставкой, Генеральным штабом, тылом Красной Армии, главными управлениями наркомата обороны.

Дезориентированный командующий Крымским фронтом Д.Т. Козлов обратился к заместителю начальника Генштаба А.М. Василевскому за разъяснением - кого слушать и кто должен утверждать предполагаемые мероприятия фронта? Ответа не последовало.

Пытался урезонить Мехлиса, отвечающий за Северо-Кавказское направление, маршал С.М. Будённый, но получил ответ: “Меня сюда направил товарищ Сталин!”

Штаб фронта не знал - чьи распоряжения выполнять – командующего фронтом или Мехлиса. А Козлов Д.Т., помня атмосферу тридцать седьмого года, Мехлиса боялся больше чем противника.

Во-вторых, Мехлис везде видел шпионов и предателей. По требованию Мехлиса сменился состав военных Советов Крымского фронта и всех входивших в него армий. Были заменены два из трёх командующих армий. По его указанию были арестованы и преданы суду ряд командиров корпусов и дивизий, а командир 236-й стрелковой дивизии В.К. Мороз даже и расстрелян.

В общем, Мехлис сделал всё, чтобы парализовать нормальную работу командования фронтом. Вместе с тем он не сомневался в успехе предстоящего наступления и заявил А.М. Василевскому, что “мы закатим немцам большую музыку”.

Предпринятое 27 февраля 1942 года наступление, когда пошла метель вместе с дождем, когда все развезло, все буквально встало, закончилось провалом, несмотря на преимущество в живой силе (13 советских дивизий против трёх у немцев). Уже через день немцы вернули все освобождённые ранее советскими войсками позиции. Очевидец этих событий К.М.Симонов вспоминал картину сражения: «Все завязло в грязи, танки не шли, пушки застряли где-то сзади, машины тоже, снаряды подносили на руках. Людей на передовой было бессмысленно много. Ни раньше, ни позже я не видел такого большого количества людей убитых не в бою, не в атаке, а при систематических артналетах. На каждом десятке метров обязательно находился подвергавшийся этой опасности человек. Люди топтались и не знали, что делать. Кругом не было ни окопов, ни щелей, ничего. Все происходило на голом, грязном, абсолютно открытом со всех сторон поле. Трупы утопали в грязи, и смерть здесь, на этом поле, почему-то казалась особенно ужасной.

…В ходу был лозунг “Всех вперед, вперед, вперед!”. Могло показаться, что доблесть заключается только в том, чтобы все толпились как можно ближе к фронту, к передовой, чтобы, не дай бог, какие-нибудь части не оказались в тылу, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не оказался вне пределов артиллерийского обстрела противника.» [К.М.Симонов, «Разные дни войны, М. 1975, с.69,86] Словом, это была картина бездарного беспорядка. Плюс к этому – полное пренебрежение к людям, полное отсутствие заботы о том, чтобы сохранить живую силу, о том, чтобы уберечь людей от лишних потерь.

Не имея специального военного образования, не умея воевать по-современному, недоверие к специалистам, Мехлис постоянно в неудачах обвинял других, постоянно писал привычные для него доносы на командный состав фронта. Ему удалось сместить с поста начальника штаба, который отстаивал своё мнение, блестящего полководца генерал – майора Ф.И. Толбухина, которому была присуща высокая штабная культура, он много внимания уделял боевой подготовке и организации управления войсками (через два года ему было присвоено воинское звание – маршал Советского Союза. Москва 36 раз салютовала войскам под его командованием, но звания Героя Толбухину было присвоено только в канун 20-летия Победы, посмертно. Кто являлся его демоном даже после смерти всесильного Мехлиса?).

Изображая в негативных красках командование фронтом, Мехлис в то же время возвеличивал свою роль в донесениях Сталину: «Если фронтовая машина работает в конечном итоге сколько-нибудь удовлетворительно, то это объясняется тем, что фронт имеет сильный военный Совет, нового начштаба, да и я не являюсь здесь американским наблюдателем, а в соответствии с Вашими указаниями вмешиваюсь в дела. Мне кажется, что дальше оставлять такое положение не следует, и Козлова надо снять.» [Ю.В.Рыбцов, «Трагедия в Крыму в мае 1942 года», Война и общество 1941-1945гг в двух книгах, к. 1, М.2004,с.-110]

Все бумаги, выходившие за его подписью, Мехлис составлял сам лично. И можно было бы порадоваться за объективную характеристику генерала Козлова, если бы сам его и не обезличил.

К сожалению, картина всех последующих наступательных операций, предпринятых Крымским фронтом в марте-апреле месяцах, была аналогичной. В результате советские войска теряли позицию за позицией и в беспорядке отступали.

Особенно трагическое положение сложилось в мае месяце, когда за подготовкой очередного наступления, которое всё время откладывалось, оборона не укреплялась. Были проигнорированы указание Ставки об создании надёжной глубоко эшелонированной обороны с с достаточным авиационным прикрытием и выделении резервов. Все три армии были развёрнуты в один эшелон, что сокращало глубину обороны и резко ограничивало возможность по отражению ударов противника в случае прорыва. К тому же отсутствовала маскировка войск и командно-наблюдательных пунктов. Штабы фронта и армий проявили полную беспечность и не меняли своих командных пунктов, что позволило немецкой авиации разбомбить их при первом же налёте. Фактически войска оказались не защищены от ударов с воздуха.

Противник под командованием Манштейна не упустил своего шанса. Не имея превосходства в живой силе, нанёс главный удар по 44-й армии, второй эшелон которой располагался на глубине 3-4 километров от переднего края, что дало возможность противнику осуществить прорыв не только тактической, но и оперативной линии обороны даже без смены позиций своей артиллерии. Усугубило положение наших войск предательство местного населения и некоторых чисто национальных военных частей.

Критикуя «оборонительную психологию некоторых генералов», представитель Ставки отрицательно влиял на командование фронта. Даже получив от начальника штаба Северокавказского направления важную разведывательную информацию о возможном наступлении немецких войск, военный Совет Крымского фронта проявил нерасторопность, граничащую с разгильдяйством.

Перед этим 7 мая, за несколько часов до наступления противника, Мехлис заверял Москву в прочности Крымского фронта и не сомневался в успехе предстоящего нашего наступления. Вместе с тем отсутствовало единое командование операцией, каждая часть действовала самостоятельно. Получилось не наступление, а неорганизованный беспорядочный отход войск, который дополнила возникшая паника, а Мехлис в это время носился на своём газике, угрожая расстрелами, пытался остановить отступающие войска. Но было всё напрасно.

Даже в критические дни событий Мехлис и Козлов вместо конкретного оперативного руководства войсками тратили время на многочисленные заседания. В результате пришлось бросить и технику, и боеприпасы. Так, в то время как начальник артиллерии фронта в срочном порядке запросил в Главном артиллерийском управлении Красной Армии 2 миллиона винтовочных патронов калибром 7,62 мм, непосредственно на Крымском фронте при эвакуации частей ВВС было уничтожено 25 миллионов патронов того же калибра.

В эти последние, самые драматические для Крымского фронта дни Мехлис остался верен себе. План эвакуации на Таманский полуостров отсутствовал, но когда положение в Керчи стало катастрофическим, представитель Ставки пытался свалить всю вину на командира Керченской военно-морской базы контр-адмирала А.С. Фролова, назначенного начальником переправы. И только вмешательство наркома ВМФ Кузнецова Н.Г. спасло командира от расстрела.

Полную картину трагизма описали позднее в коллективном письме Сталину группа политработников трёх армий Крымского фронта: “Отсутствие хоть какого-то организующего начала при отходе быстро переросшим в паническое бегство, страшная давка на переправах, массовые жертвы. Это всё произошло благодаря предательству командования Крымского фронта, иначе считать нельзя”. Так категорически заявляли доведённые до крайности авторы письма. [ Рубцов Ю.В. «Трагедия в Крыму в мае 1942 г.», Война и общество 1941-1945 г.г. в двух книгах. Книга 1, М.2004. с.119-120]

Еще резче писал К.Симонову другой писатель-фронтовик: «Я был на Керченском полуострове в 1942 году. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армиями и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле… Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую и т.д. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 метров, нигде никогда я потом не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал не полководец, а безумец…”

Соглашаясь с содержанием письма, Симонов дает характеристику Мехлиса: “Это был человек, который в тот период войны, не входя ни в какие обстоятельства, считал каждого, кто предпочел удобную позицию в ста метрах от врага, неудобной, в пятидесяти, - трусом. Считал каждого, кто хотел элементарно обезопасить войско от возможной неудачи, - паникером; считал каждого, кто реально оценивал силы врага, - неуверенным в собственных силах. Мехлис, при всей своей личной готовности отдать жизнь за Родину, был ярко выраженным продуктом атмосферы 1937-1938 годов.» [ Симонов К., «Глазами человека моего поколения», М. 1990. с. 265]

Всего за 111 дней существования Крымского фронта наши безвозвратные потери достигли 450 тысяч бойцов и командиров, только убитыми свыше 176 тысяч. По немецким данным, их потери составили 7588 солдат и офицеров убитыми.

Решением Ставки Л.З. Мехлис, как один из прямых виновников неудачного исхода Керченской операции, был снят с постов заместителя наркома обороны СССР и начальника Главного политического управления Красной Армии и понижен в воинском звании на две ступени. Были наказаны и высший командный состав Крымского фронта.

Трагедии в Крыму, которая являлась калькой трагедии Западного фронта в июле 1941, могла бы и не быть будь дана своевременно принципиальная оценка деятельности Мехлиса и других причастных лиц. В результате этой трагедии немцам был открыт путь на Кавказ, к обороне которого не подготовились, вольготно расположившиеся в санаторных корпусах, в благодатной природной обстановке генералы почти что забыли о войне. Ставке пришлось направить Берия, который ценой невероятных усилий наладил сооружение оборонительных линий, сумел наладить подготовку воинов к действию в горах. (Эта страница деятельности Берия тщательно скрывается).

Часть четвёртая

Не закончилась Крымская трагедия, как стала разворачиваться новая – Харьковская. О ней написано много, поэтому мы основное внимание уделим тем, кто, рискуя своей жизнью, стремился предотвратить преступную деятельность авторов трагедии. Главным действующим лицом стал уроженец Беларуси Рухле Иван Ничипорович. В российских источниках о нём сведения не совсем точные и полные, поэтому мы будем придерживаться исследованиям белорусских историков. [Галоўка Сяргей, «Генерал, якi мог бы стаць маршалам», Бел думка, № 5, 2012]

В апреле 1942 года полковник Рухле назначается начальником оперативного отдела Юго-Западного фронта, и он включается в число разработчиков плана освобождения Харькова и Донбасса. На такой широкомасштабной операции настаивали командующий фронтом С.К.Тимошенко, член Военного Совета Н.С. Хрущев и начальник штаба И.Х.Баграмян. Сталин и работники Генштаба категорически возражали против проведения такой операции. Но напор был такой сильный, а заверения клятвенные, что Сталин дал согласие на частичное осуществление предлагаемой операции. Оценив обстановку, основываясь на разведданных, что немцы перебрасывают в указанный район дополнительные силы, Рухле приходит к выводу, что операция может обернуться катастрофой и откроет противнику дорогу к Волге.

Рухле не молчит и его пытаются ублажить пряником – присваивают звания генерала. В создавшейся ситуации он начинает искать пути обращения к Сталину, минуя непосредственных руководителей фронтом. Через надежных людей передает в Москву начальнику управления особых отделов В.Абакумову служебную записку на имя Главнокомандующего. По неизвестным причинам Абакумов решил вначале посоветоваться с … членом Политбюро Хрущевым, который сумел убедить его не показывать данную записку Сталину. Хрущев прекрасно понимал, что, попади эта информация на стол Сталину, авторам преступной операции и за ложное информирование высшего руководства по условиям военного времени грозила высшая мера наказания. Но почему свою жизнь поставил на карту Абакумов – остаётся загадкой (он был арестован ещё при жизни Сталина, но осужден и расстрелян как многознающий и опасный свидетель по распоряжению Хрущева в 1954 году).

Когда стало ясно, что Харьковская наступательная операция заканчивается провалом, опасаясь за свою жизнь, Тимошенко, Хрущёв, и Абакумов возбуждают против Рухле уголовное дело и его представляют виновником случившейся трагедии. Рухле обвиняют в шпионаже с большим стажем в пользу Германии. Ставят в вину, что он еще подростком привлекался немцами на хозяйственные работы во время оккупации родного Молодечно аж в 1918 году, приписывают ему немецкие корни из-за необычной фамилии, его бездоказательно обвиняют в передаче немцам плана операции.

Но Абакумов не передаёт дело в суд (Рухле бы оправдали), и это спасло ему жизнь. Он находился в положении подозреваемого без суда и следствия более 10 лет. Сразу же после смерти Сталина состоялся скоротечный суд - 23 марта 1953 года. Его осуждают на 10 лет тюрьмы, Вмешались какие-то влиятельные силы и через два года его выпускают из тюрьмы, засчитав срок нахождения под следствием, возвращают воинское звание и награды. О тюремном прошлом он не обмолвился ни единым словом ни в кругу друзей, ни в семейном кругу.

Крымская и Харьковские трагедии не только осложнили положение советской стороны, когда потребовалось более года, чтобы вернуть инициативу в свои руки, но и отодвинули окончательную победу над фашизмом более чем на два года.

***

Отсутствие цензуры оборачивается большим вредом, чем строгость необъективной цензуры. Её заменила диктатура денежного мешка. Она наносит страшный урон духовному, когда смещение акцентов при описании действительных событий войны, хотели бы того авторы или нет, приводит к преуменьшению злодеяний фашистов и реабилитации Гитлера. Особенно это заметно, когда денежный мешок иностранного происхождения. Сейчас уже нет в живых военоначальников высокого ранга, которые бы в своих мемуарах могли бы с позиций своего положения и информированности, с позиций знаний сегодняшнего дня правдиво рассказать о военных событиях, не замалчивая их темную сторону. Остаётся ещё одна категория лиц, живых свидетелей войны – малолетние узники. Но справедливая обида, когда нас с первого дня возвращения на родину унижали, не позволяет в своих воспоминаниях сохранить объективность выводов. Меня настораживает, что идеологическая рать не замечает, как в этих воспоминаниях виноватой в страдании узников оказывается советская сторона и лично Сталин, а не фашистская Германия, Гитлер. Она также не замечает идейной направленности творчества ряда белорусских писателей, например, Василя Быкова.

Творчество Быкова, особенно второй половины его жизненного пути, пронемецкое (по этой причине его издавали в Германии большими тиражами), антироссийское. Только кто бы его знал, если бы его произведения не переводились на русский язык. Он единственный из белорусских литераторов, кто включён в России в школьную программу по литературе. Ему и в постсоветское время была широко предоставлена возможность со страниц российских газет обливать грязью наше историческое прошлое и возвеличивать фашистов. А именно. «Сотни белорусских деревень были уничтожены руками немцев только потому, что их уничтожение было спровоцировано партизанами.»

«Белоруссия традиционно очутилась между огнём и полымем: с одной – жестокость оккупационных властей, с другой – не меньшая безжалостность властей «лесных» партизанских, с обычным преследованием «всех, кто не с нами».

«Партизанское движение чуть ли не с самого начала приняло характер промосковского и до освобождения Белоруссии направлялось и контролировалось партийными органами и заброшенными из-за линии фронта карателями НКВД.»

Немецкая сторона очень информирована об умонастроениях малолетних узников и стремится по любым каналам через всевозможные фонды, общественные организации использовать данную ситуация. Приведу пример. В Германии зарегистрирован общественный союз «Контакты», в который входит много честных немецких граждан, стремящихся действительно осмыслить уроки прошедшей войны. Речь пойдет о немецких руководителях высокого ранга. Так, в конце 2001 года руководитель «Контактов» Эберхард Радкцувайт обратился с письмом к Международному союзу бывших малолетних узников фашизма с письмом, в котором предложил организовать выставку и показать её в Киеве, Одессе, Симферополе, Минске, Бресте, Москве, Смоленске.

Уже с первого абзаца письма стала ясна цель организации данной выставки; «Ни одна категория жертв нацизма не подвергалась и не подвергается в течение длительного времени такой жестокой дискриминации и моральному давлению у себя на родине, как те, кого обычно называют «остарбайтерами». Печать «предателей народа», которая лежит на этих людях, не исчезла с исчезновением эпохи Сталина. Среди широких слоёв населения новых независимых государств, образовавшихся на территории Советского Союза, прежде всего среди представителей старшего поколения бытует мнение, будто принудительные работники имели у нацистов какие-то особые привилегии. Во всяком случае считают, что они находились в несравненно лучших условиях, чем их соотечественники у себя на родине…»

Выставка предполагалась из пяти частей, причём основное желание немецкой стороны относилось к двум последим разделам.

Часть 4. Возвращение. Этот раздел выставки построен на документах и показаниях свидетелей фильтрационных лагерях, об условиях жизни жертв в послевоенное время.

Часть 5. Солидарность. Собраны примеры поддержки «остарбайтеров» гражданами Германии. Раскрывается понятие солидарности. На примере школы имени Софи Шолль в Берлине рассказывается о партнёрских отношениях с жертвами.» [Владимир Литвинов, «Коричневое «ожерелье», Киев. 2001, кн. 2, ч.2, с. 534-536]

Когда же наша организация предложила своё равноправное участие в организации этой выставки и расширении географии показа - провести её и в немецких городах, называть вещи своими именами, для чего исключить оскорбительное для узников понятия «остарбайтер», «нацизм» вместо «узник» и «фашизм», показать отношение к восточнославянским узникам как к «унтерменшен» и т.д., продолжение к проведению выставки не последовало. Очевидно, немецкая сторона полагает, что я по примеру тех, кому она выплачивает ежемесячную пенсию, должен благодарить за свое счастливое концлагерное детство, как заявил об этом высокопоставленный чиновник Германии: «Многие из тех, кто работал в сельском хозяйстве (речь идёт прежде всего о людях из Советского Союза), вспоминают время, проведённое у бауэров, как самое счастливое в своей жизни. Что и понятно, если иметь в виду русских или украинских крестьян, закабалённых сталинской колхозной системой.» [Владимир Литвинов, «Коричневое ожерелье», кн. 3, Киев, 2003, с. - 611]

Работает организация «Контакт» и с бывшими советскими военнопленными. Поступило такое предложение и моему 97-летнему отцу, попавшему в плен раненым при отступлении по приказу от западной границы в направлении Рига-Ленинград. Он четыре раза пытался бежать из концлагерей, но неудачно. Немецкая сторона предложила отцу ответить на вопросы анкеты, среди которых был и вопрос о его послевоенной жизни. Я записал со слов отца, что он никаких претензий к немецкой стороне не имеет, что материальное положение и забота государства его удовлетворяет. От себя я добавил, что к немецкой стороне имеются вопросы у малолетнего узника, среди них был такой: почему немецкая сторона, разглагольствуя о западной модели демократии, проводит дискриминационную политику по отношению к узникам восточных славян, совместима ли демократия с дискриминацией? Желание продолжать контакты у немецкой стороны сразу пропало.

Заметим, что немецкий союз адвокатов просил законодателей воздержаться от дискриминационной политики в отношении узников, когда некоторые из них пользуются значительными благами, им выплачиваются значительные пенсии. Эта категория лиц больше всего кричит о «преступлениях Сталина», восхваляя поведение немецких солдат, в то же время выставляют себя самой пострадавшей нацией.

Сталина уже нет в живых ровно полувека, неужели он виноват, что окружающая среда агрессивна по отношению к нам, малолетним узникам. Но почему-то ошибки прежнего времени не исправляются, а накапливаются.

Сталину ставят в вину, что детей не эвакуировали, что детей вовлекли в сопротивление, поэтому они и попали в концлагеря, что если бы не было партизанской борьбы, то и фашисты были бы смирными, и т.д. и т.п. Т.е., следовало жителям оккупированных территорий руководствоваться рабской психологией, вот тогда они и остались бы в живых. Всё поставлено с ног на голову. Рассмотрим эту проблему несколько подробно, предварительно процитировав дневниковую запись Гальдера от 16 июля 1941 года. В этот день Гитлер провёл совещание с рейхлейтером Розенбергом, рейхминистром Ламерсом, фельдмаршалом Кейтелем, рейхмаршалом Герингом и заместителем Гитлера по партии Борманом, на котором озвучил тезисы о целях войны против СССР: «…Гигантское пространство должно быть как можно скорее замирено. Лучше всего этого можно достигнуть путём расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд.»

Ещё не началась война, а уже было запланировано к уничтожению не менее 75 процентов восточных славян и… с 23 июня 1941 года стали функционировать в Прибалтике концлагеря, куда помещали семьи офицеров. Этим концлагерям отводилась особая роль. Акцентируя внимания на тяжёлых потерях с советской стороны, упускают из виду положение вермахта. Он тоже понёс тяжёлые потери. К началу 1942 года ему для восстановления прежней боеспособности требовалось более миллиона новых солдат, сумели наскребсти среди рабочих около 800 тысяч. Ещё большие потери нёс вермахт в начале 1942 года, что вынужден был отметить в своём дневнике Гальдер. Только с 1.11.1941 по 1.4.1942 на Восточном фронте выбыло из строя 900 тысяч солдат, а пополнение за это время составило 450 тысяч. С октября 1941 по март 1942 было потеряно 74 183 автомобиля, поступило новых 8 411. Только пополнение бронетехникой было более менее удовлетворительным, хотя военная промышленность производила в месяц лишь 200 танков вместе требуемых 600. Призыв рабочих в армию сразу обострил проблему с трудовыми ресурсами, которую не смогло разрешить удлинение рабочего дня. Война затягивалась, поэтому Гитлер на совещании с высшим командованием в Полтаве 1 июня 1942 года поставил перед военными как одну из важнейших задач – мобилизация трудовых ресурсов из числа местного населения оккупированных территорий. К этому времени массовое партизанское движение только разворачивалось. На усиление репрессий народ ответил усилением сопротивления.

По вине каких партизан на четвёртый день войны эсэсовские головорезы сожгли в Брестской области д. Слохи, а жителей расстреляли за подбитую пограничниками легковую машину с генералом, а на следующий день такой же расправе подверглись жители соседних деревень?

Еще острее для немцев стояла проблема с моторизованными частями, для которых пополнение не так просто подготовить. Немецкая сторона планировала привлечь на свою сторону советские кадры. Особенно высоко немцы оценивали мастерство наших лётчиков. С этой целью они хотели, действуя через женщин, привлечь на свою сторону попавших в Прибалтике в плен их мужей. Но фашисты просчитались. Женщины включились в активную подпольную работу, спасая мужчин-специалистов. В советское время на изучение истории прибалтийских концлагерей в угоду местным бонзам наложили табу. На сколько работа женщин была эффективной, можно судить по письму начальника полиции безопасности и СД Литвы штандартенфюрера СС Егеря рейхсфюреру Гиммлеру в августе 1943 г.: «По соображениям государственной безопасности мы должны приветствовать вывоз в Германию как можно большего числа советских женщин из Вильнюса, так как здесь, в генеральной области, они представляют собой серьёзный элемент волнений, беспокойства и угроз». [Владимир Литвинов, «Коричневое «ожерелье», кн.1, Киев, 2005, с. - 325]

В Литве успешно действовало подпольное сопротивление, которое возглавлял Витас Ю.Т. (Литовский штаб партизанского движения был создан только 26 ноября 1942 года, но в годы войны себя не проявил, в послевоенное время возвёл хулу на Витаса и не позволил исследовать историю войны, лгал, что документы литовских концлагерей не сохранились, даже многие сотрудники Института истории партии Литвы приписали себе выдающуюся роль в организации сопротивления врагу ). Он родился в 1899 в Литве в Алитусском районе в семье крестьянина. Участник Октябрьской революции, Гражданской войны, окончил институт в Москве. После восстановления в Литве советской власти был председателем Вильнюсского горисполкома. Литовские руководители сбежали в тыл с домочадцами и со своим скарбом в первый день войны, а Витас остался на подпольной работе. Он создал организацию «Союз освобождения Литвы» и возглавил подпольный горком компартии Литвы, воссоздал парторганизации в Каунасе, Алитусе и других городах, организовал доставку оружия и листовок в Литву, через партизанские «Суражские ворота». Опытный конспиратор он долго был неуловим, но его выдал провокатор 19 июня 1943 года. Подвёргся пыткам, но не назвал ни своего имени, ни имён членов подпольной организации. Погиб в фашистских застенках.

После освобождения Литвы оставшиеся в живых соратники Витаса передали архив подпольного горкома в республиканский штаб партизанского движения, который возглавлял Снечкус Ю.С., к тому времени первый секретарь компартии Литвы. Этот архив был уничтожен, но в спешке чиновники по оплошности положили несколько документов в другой ящик, которые удалось отыскать только по приказанию Снечкуса. Но всё равно чиновники не хотели слушать о награждении участников подпольной работы, а Москва без согласия республиканских органов не хотела решать данных вопросов. И только к 20-летию Победы Витасу Ю.Т. было присвоено высокое звание Героя, на родине в городе Алитусе был сооружён ему памятник, которому не нашлось места в «демократической» Литве. Но, ни Звезду Героя, которую дети Витаса передали в Литовский музей, ни его бюст не возвратили. Просьба семьи была проигнорирована.

Очернительство малолетних узников настолько исказило общественное мнение, что уже утверждается, что мы были в лучшем положении, чем дети на оккупированной территории. Оказывается, здесь дети голодали, а нас немцы кормили три раза в день. И это мнение не отдельных личностей. Исчезновение из лексикона и даже официальных документов понятия малолетний узник (его заменили на более приятный для немецкого уха остарбайтер, в звучании которого нет отголоска на насилие), смещение акцента вины нашего положения с Гитлера на Сталина, приводит к тому, что фашистских преступников начинают представлять большими страдальцами, чем малолетние узники, Чего стоит опубликованное утверждение, что палача белорусского народа Кубе от концлагеря спасло только его убийство подпольщиками. А дети уцелевших палачей заливаются слезами, описывая страдания своих родителей в послевоенное время.

Приведём один из многочисленных примеров - открытое письма, с которым в июне 1985г. к гражданину ФРГ Рольфу Менгле – сыну освенцимского врача-убийцы Йозефа Менгле обратилась Лишакова Зинаида Максимовна – бывшая узница Освенцима. 1923 года рождения, жительница Шумилино Витебской области.

Господин Менгле, только что вы выступили в печати с рассказом о послевоенной жизни Вашего отца Йозефа Менгле. Вы опечалены тем, что долгие годы он пребывал в «плохих условиях». Я не уверена в правдивости этих слов – так же, как не уверена в том, что ваш отец умер. Но я хотела бы рассказать вам всего одну историю из почти 400 тысяч, к которым причастен ваш отец. Я делаю это не для того, чтобы обвинить вас: вы –юрист и лучше меня знаете, что дети не несут ответственности за поступки своих родителей. И все-таки послушайте.

Вы родились в 1944г. За год до этого я, Зинаида Лишакова, попала в концлагерь Освенцим. Нас построили. Появился молодой человек на вид чуть старше тридцати лет, в строгом чёрном костюме. Он молча указывал пальцем на узников, и в списки заносили их лагерный номер. Вечером этих людей уже не было в живых. Увидев меня, ваш отец на мгновение задержался и сказал: «По-моему, эта мышка довольно сильная…» Так я попала в барак № 25.

Нас положили на нары, облитые какой-то вонючей жидкостью. Не помните, отец не рассказывал вам, что это была за жидкость? К утру на коже у нас открылись раны. Мышечная ткань стала распадаться. Боль была невыносимой. Потом тех, кто мог ещё передвигаться, заставили перейти в правую часть барака, где возвышалась ванна с раствором молочного цвета. Ваш отец появился, как приведение в скафандре, глаза спрятаны за очками. Нас бросили в эту ванну и … многие начали умолять, чтобы их отправили в печь. Другие от боли теряли рассудок. После шестой «ванны» у меня затянулись раны на теле. Я стала одной из любимых пациенток вашего отца. Он очень гордился достигнутым результатом и часто демонстрировал моё тело перед разными комиссиями. Кожа у меня стала мёртвой, безобразно серого цвета.

О, я хорошо помню вашего отца. Хотела бы забыть его, но, увы, никогда не смогу сделать это. Шатен, выше среднего роста, спортивная фигура, стремительная походка, внимательно изучающие тебя светло-карие глаза. Он все делал очень быстро. Не дожидаясь смерти своих «подопечных», он живьём анатомировал [препарировать труп с научной целью – И.М.] их, стараясь безошибочно определить причину постигшей его неудачи. Боже, как кричали эти люди! Я видела палаты с горбунами и близнецами, над которыми ваш отец производил чудовищные опыты.

Мне удалось выжить. Я вернулась домой. И дома недосчиталась 28 человек из моей большой родни. Их унесла война. Мама, увидев моё тело, упала, как подкошенная. Её парализовало. 21 год пролежала она без движения, каждый день проклиная вашего отца. Перед смертью она сказала мне: «Бога нет, раз этот человек всё ещё жив и не предстал перед судом».

Не предстал перед судом…

Да, я живу. Но у меня нет семьи, нет детей, и кожа моя осталась такой же, какой сделал её палач Освенцима Йозеф Менгле.

Если вы прочтёте это письмо, то запомните: рассказанная выше история – одна из 400 тысяч историй загубленных и искалеченных жизней, ответственность за которые несёт ваш отец. Несёт и всегда будет нести [Владимир Литвинов, «Коричневое «ожерелье», Киев, кн.2,ч.2, 2005, с. 225-226]

По окончании войны Менгле сдался союзникам, которые позволили ему спокойно перебраться в Аргентину. Охотники за нацистами его не тревожили, хоть он постоянно поддерживал связь с семьёй. Умер в 1979 году, не раскаявшись за свои преступления.

***

Когда размышляешь о судьбе героев, которые в первые месяцы войны совершили невероятный подвиг, многие ценой собственной жизни - они сорвали немецкую мечту о блицкриге – и отражением их подвига в историографии, в СМИ, невольно всплывает горькая дневниковая запись одного из таких богатырей – Василия Коржа. Её он сделал, когда вновь возглавил и стал знакомиться с делами своего когда-то процветающего колхоза. Такая участь постигла не один колхоз. Один из председателей колхоза дезертировал с фронта и не пошел в партизаны по предложению Коржа – сделал это только в 1943 году, а один из бригадиров его родного колхоза три месяца добровольно служил в полиции, которую покинул, когда партизаны через его отца пригрозили разобраться с ним по законам военного времени.

Вот эта запись. «Да, когда над Родиной нашей нависла гроза, то эти людишки, к сожалению, повернулись к ней спиной. А как же они сейчас себя ведут? Вы думаете, они перестроились, извлекли уроки из своих прегрешений, что-то поняли? Ничего подобного! Они, благодаря близорукости и безыдейности некоторых коммунистов парторганизации и райкома, оформились в партию, заняли руководящие посты в колхозе, посадили «на колени» лучших и преданнейших людей в деревне Домановичи, а такую шантрапу, как сами, выдвигают и везде поддерживают»

Многие руководители республики и областей, позорно сбежав в тыл и отсидевшись в лучших гостиницах Москвы и Ташкента, с помощью высоких московских покровителей вместо искупления своего малодушия встали на путь очернения героев, не остановились и перед физическим уничтожением опасных для себя свидетелей. Масштабы их подлой деятельности поражают. Эта тема была под запретом. Приведем некоторые примеров в дополнение к тем, которые были приведены выше. Начнём с военных.

Руссиянов Иван Никитич родился в 1900 году на Смоленщине. В Красной Армии с 1900 года. Он участник Гражданской войны, освобождения Западной Белоруссии, в июне сорок первого командовал 100-ой ордена Ленина стрелковой дивизией, которая героически обороняла Минск и нанесла противнику большие потери, попала в окружение. В боях при отходе от Минска подразделения прорывались группами. Сам командир показывал пример, Выходил с сохраненными документами в полной генеральской форме. Его войска отличились в боях около Шклова, Ельни. 18 сентября 1941 года за отличие в боях дивизия была преобразована в 1–ую гвардейскую дивизию, на базе которой в ноябре 1942 года был сформирован 1-ый отдельный гвардейский корпус. Он командовал этим корпусом до конца войны. Корпус участвовал в Сталинградской битве, в освобождении Донбасса и Запорожья, форсировал Днепр, отличился в разгроме Будапештской группировки противника и в освобождении Вены. Но за всю войну ему присвоено единственный раз новое воинское звание. В 1950 года он окончил Академию генерального штаба, но сразу же после смерти Сталина – в апреле месяце – был уволен в запас, а в 1955 году в отставку. Заслуженное звание Героя ему было присвоено только в феврале 1978 года.

Почему генерал Руссиянов попал в немилость? – Он хорошо знал о позорном бегстве высшего руководства республики из Минска задолго до оккупации его немцами. Знал он и поведение ряда высших должностных лиц наркомата обороны.

Лизюков Александр Ильич – Чкалов в танковых войсках, родился, как и Руссиянов, в 1900 году, и также в Красной Армии с 1919 года. Он был высокообразованным военным – знал несколько иностранных языков, обладал широким кругозором и эрудицией, писал стихи и хорошо владел пером.

В 1938 годе его, командира танковой бригады, арестовали по ложному обвинению в антисоветской деятельности, припомнив давнее знакомство с Тухачевским в Гражданскую войну, обвинили во вредительстве, которое заключалось в том, что он испытывал танки на дополнительные возможности использования их в бою, что и оправдалось в годы войны.

В декабре 1939 года трибунал Ленинградского военного округа оправдывает Александра Ильича с возвращением на службу.

В первый день войны он назначается начальником автобронетанкового управления Западного особого военного округа. Вместе с сыном - 16-летним подростком смогли добраться до Борисова. Своей волей и решительностью вместе с сыном он сумел из беспорядочного отступающих солдат организовать боеспособное войско, которое обороняло Борисов с 26 июня по 8 июля. За мужество и проявленный героизм Лизюкову было присвоено высокое звания Героя, а его сын награждён медалью за Отвагу, которая в ту пору была равноценна введенному позднее ордену Славы. Свидетельством героического подвига отца и сына был писатель Константин Симонов, который добирался до фронта в одном вагоне с ними. Борисов – первый крупный город, который фашисты не смогли захватить сходу. Защитники оставили город по приказу, когда обострилась обстановка у Смоленска. Но и там отличился Лизюков. Перехитрив немцев, он сумел наладить в сущем пекле под непрерывным артиллерийским и авиационным огнём невидимую немцам с воздуха переправу через Днепр у д.Соловьёво и удерживал её своим сводным отрядом до выхода наших войск из сжимающегося котла около Смоленска.

Пока генерал Власов «воевал» в госпиталях Лизюков вместе с начальником штаба 20-ой армии Сандаловым стойко обороняли Москву, но лавры спасителя столицы и награды получил Власов (кто совершил подмену в фактах!).

Лизюкову присваивают звание генерал-майора и поручают формирование 5-ой танковой армии, которая непосредственно подчинялась Ставке, с 16 июля 1942 года она была включена в состав Брянского фронта. На армию возлагались надежды по ликвидации последствий Харьковской авантюры. По вине командования фронтом и сотрудников Ставки план использования армии, предложенный Лизюковым, был отвергнут. Его армии было предложено сражаться в условиях, подобно танкистам Лиозненского котла. На просьбу – прикройте нас с воздуха и мы сделаем всё, чего от нас ждут - услышал от командующего оперативным управлением фронта Н,Е.Чибисова оскорбительное: «Вы трус!».

Но и в этих трудных условиях армия, неся тяжёлые потери, не допустила захвата противником Воронежа. И когда часть сил одного из корпусов армии оказалась в окружении, Лизюков на тяжёлом танке КВ рванулся на помощь, чтобы лично возглавить вывод войск из окружения.

Армия героически сражалась, когда было принято решение об её расформировании по необъективной информации, как телеграфировал он лично Сталину и в которой просил проверить на месте ход операции.

Танк командующего был подбит, и он в спешке был похоронен на территории, захваченной врагом. Был пущен слух, что Лизюков перебежал к немцам. И хотя воронежские поисковики обнаружили останки Лизюкова, что подтвердили и криминалисты, но фактическая ложь предательства еще не снято. Эта клевета сказалась на судьбе его сына.

Оклеветаны не только отдельные личности но и целая армия. 13-ая армия вынесла основную тяжесть кровопролитных боев на территории Беларуси. Мужество и стойкость этой армии записал в своём дневнике Ф.Гальдер: «30 июля 1941 года немцы вынуждены ввести новые танковые соединения в районе Кричева, Рославля и впервые отдать приказ об организации обороны.» [Ф.Гальдер, Военный дневник, Т.3, кн. 2, 1971, с. 210, 214 ]. В то же время в книгах, посвящённых 41-му году и цитированных выше, утверждается: «Дальнейшие действия 13-ой армии (теперь вместо отстранённого В.Ф.Герасименко её возглавил Голубев – И.М.) напоминали игру в поддавки, в ходе которой врагу «сдавались целые корпуса и дивизии, точно они состояли не из живых людей, а пешек» (1941. Страна в огне, М. 2011.с.394)

Приведем один из многих примеров героизма воинов данной армии. Перед мужеством и стойкостью артиллериста Николая Сиротинина склонили голову даже высшие офицеры армии Гудериана, а название “Поле Сиротинина” вошло в народную белорусскую топонимику. В течение двух часов 17 июля 1941 года около Кричева он один вел поединок с фашистскими танками, прикрывая отход наших солдат. Уже подбиты шесть танков, много полегло и мотоциклистов, а орудие продолжало стрелять в течении часа, фашисты никак не могли обнаружить орудие, которое удачно было замаскировано за каменной стеной. После двухчасового боя фашисты не досчитались 57 солдат и офицеров, 11 танков и 7 бронемашин. Они не могли поверить, что бой вел один человек, а не целая батарея, как им казалось, и долго искали скрывшихся солдат.

Вечером Николай Сиротинин в присутствии согнанных жителей ближайшей деревни, немецких солдат был с почестями похоронен. Немецкий полковник закончил свою речь словами, что если бы все солдаты фюрера дрались так, как этот русский, то мы бы завоевали весь мир. Почести, которые отдали фашисты в своих пропагандистских целях Сиротинину, явились основной причиной, что ему не присвоили звание Героя. Все усилия ветеранов и общественности Кричева в послевоенное время восстановить справедливость блокировались и продолжают блокироваться.

Родился Сиротинин в семье железнодорожников в Орловской области, но и для России, в которой избирательно присваивают звание Героя России, он оказался чужим солдатом.

В начале октября 1941 года 13-ая и 3-я армии оказались в полном окружении. Прекратилась связь с фронтом. Штаб армии тут же установил прочную связь с Генштабом. Немецкое командование предполагало быстро покончить с 13-ой армией. Но оно просчиталось. Армия продолжала организованно вести бои и в окружении, непрерывно маневрируя и отражая удары врага. После девятидневных боев армия вырвалась из окружения. Основным методом действия наших войск были после тщательной разведки сосредоточенные, внезапные ночные удары по группировке противника, чтобы обеспечить продвижение на восток. Партизанскими методами армия снабжали войска боеприпасами и оружием – захватывали у противника, а продовольствием в ограниченном количестве снабжало местное население. Те, кто не смог выйти (раненые, больные), оставались на юге брянских лесов, организовывались в партизанские отряды. Все коммунисты вышли с партбилетами. По тому времени это был подвиг.

В декабре месяце 1941 года завершилась Елецко-Ливенская наступательная операция, которая являлась составной частью контрнаступления советских войск под Москвой. Перед фронтом 13-ой армии действовали пехотные дивизии противника, превосходящие по численности и вооружению наши соединения. Противник был остановлен 5 декабря, а уже 6 декабря без передышки армия перешла в наступление. Переход в наступление 13-ой армии на сутки раньше 3-ой и 40-ой армий оказал влияние на ход всей операции. Это ввело в заблуждение противника относительно направления главного удара наших войск.

9 декабря дивизии армии овладели городом Елец, а 16 декабря окруженные фашистские части были ликвидированы.

13-ая армия в этой Елецко-Ливенской операции вынесла основной удар. На приводимых оперативных картах хорошо видно, что на всем фронте битвы под Москвой в ходе нашего наступления фашисты вытеснялись и преследовались, а окружение и уничтожение Елецко-Ливенской группировки фашистов не позволило противнику перебросить дополнительные силы непосредственно к Москве, что оказало благоприятный ход на всю кампанию битвы под Москвой.

В Елецко-Ливенской наступательной операции было осуществлено одно из первых в Великую Отечественную войну окружение и уничтожение крупной группировки противника.

По итогам битвы под Москвой 110 наиболее отличившимся воинам было присвоено звание Героя Советского Союза, а 40 частей и соединений получили звание гвардейские. Среди награжденных воинов и соединений 13-ой армии нет.

Такая несправедливость в отношении армии продолжалась вплоть до Курской битвы, но и в дальнейшем заслуженные армией лавры доставались другим. В войсках это знали, и несправедливость приписывали несчастливому номеру армии.

Часть пятая

Хрущёву постоянно жгло душу и омрачало жизнь (как и ряду офицеров, которые, по словам Грабина, вместе с Тухачевским тормозили перевооружение нашей армии и не были своевременно обезврежены, после войны некоторые из них дослужились до маршалов рода войск) и его троцкистское прошлое, и личная причастность к украинскому голодомору, и позорное, порой шулерское, поведение во время войны, приводившее к большим человеческим жертвам, и предательство сына Леонида. Сын Хрущёва повинен в убийстве человека по пьяни, был прощен, попал в плен, согласился сотрудничать с немцами, был захвачен нашими солдатами, судом приговорён к расстрелу.

Совершив со своими подельниками государственный переворот, он был озабочен повышением своего авторитета. Но смыть грязь прошлого невозможно. Оставался один путь - унизить, оболгать истинных патриотов Отечества, в первую очередь Сталина. И не с 20-го съезда партии началась кампания по переписыванию истории войны. Как истинный троцкистский интриган Хрущёв со своею кликой начал с физического уничтожения тех, кто хорошо знал их темноё прошлое и «в делах, их порочащих, не был замешан». Прискорбно, что руками военных были убиты или доведены до самоубийства, как, например, Герой Советского Союза Иван Иванович Масленников, Берия и его соратники по наркомату внутренних дел и госбезопасности (Ельцин и Горбачёв оказались примерными учениками Хрущёва. Горбачёв, находившийся на поводке у американцев, чтобы расправиться с военными, которые не позволили бы ему разрушить Советский Союз, устроил провокацию с посадкой Рустом самолёта на Красной площади [смотри подробнее «Голубь Горбачёва. Прилёт Матиаса Руста был спланирован генсеком?», Аргументы и факты в Белоруссии, № 35, 2013. Провокация с Рустом, расстрел Верховного Совета России со временем будут стоять в один ряд с поджогом Рейхстага.]). Почему военные поддержали духовно-нравственного карлика Хрущёва? Чтобы это понять, следует в общих чертах обрисовать портрет Берии, который заслуженно был правой рукой Сталина, он его бросал на прорыв, когда создавалась критическая ситуация.

Многим военным было укором, что все 435, как одна, пограничная застава выполнили свою задачу и достойно встретили врага (пограничники подчинялись НКВД). Пограничные заставы продержались не полчаса, как было предусмотрено оперативным планом войны до подхода резервов, а значительно больше.

Многим военным было в укор, что ни один пограничник не сдался в плен, сражался до последнего дыхания.

Многим военным было в укор, что не только пограничники были заранее приведены в боевую готовность, но и их резервы. Мой отец, командовавший стрелковой ротой усиления границы, был поднят по тревоге и уже не возвратился домой за неделю до начала войны.

Многим военным было укором, что части НКВД были самыми боеспособными частями на протяжении всей войны. Не штрафники, а они в первую очередь бросались на самые прорывные участки фронтов, когда решались стратегические вопросы, а не локальные. Берия не согласился, чтобы дивизии НКВД были подчинены командующим фронтами, когда б они свои ошибки прикрывали ими. Берия добился, что войска НКВД наряду с выполнением своих непосредственных задач дополнительно использовались по согласованию с ним по плану Ставки. А поручалось им многое.

На протяжении войны органам безопасности поручалась функция систематического информирование Сталина о положении дел на фронтах, о командующих фронтами, армиями, дивизиями. Эту информацию направляли Сталину начальники особых отделов фронтов и армий, она часто служила основанием решения кадровых вопросов. Так, например, 6 августа 1941 года начальник особого отдела НКВД Михеев направил Сталину записку об обстановке Юго-Западного фронта, в которой давалась достоверная информация трагического положения в войсках. Эта информация была негативно воспринята и Н.С.Хрущёвым, и С.М.Будённым. Они высказали Сталину своё мнение, что Михеев превысил свои полномочия и не имел право без их согласия давать такую оценку положения на фронте.

После создания в апреле 1943 года Главного управления контрразведки СМЕРШ, которое возглавил В.Абакумов, Сталин, как нарком обороны, непосредственно осуществлял руководство органами военной контрразведки. Основная причина такого решения, как считал П.Судоплатов – желание Сталина контролировать кадровые вопросы в армии. Оперативная проверка комсостава Красной Армии в связи с новыми назначениями возлагалась на управление контрразведки СМЕРШ.

Хотелось бы обратить внимание на такой факт: из числа радиоагентов, заброшенных на территорию СССР за время войны, остались не раскрытыми и не обезвреженными 80 радиостанций с радистами и группами разведчиков. Как мне представляется, одной из причин их живучести стала поддержка высокопоставленных чиновников, которые были оставлены на подпольной работе, но по разным причинам стали сотрудничать с немцами кто добровольно, кто по малодушию, а кого скомпрометировали. Только этим можно объяснить упорство, с каким обвиняли в сотрудничестве с немцами истинных патриотов минского подполья, оберегали от возмездия липовых организаторов могилёвского подполья. О могуществе их покровителей можно судить по тому, что и Мазуров, и Машеров оказались бессильны для торжества справедливости. Меня все больше одолевает беспокойство, что эти же силы контролируют формирование экспозиции нового музея Великой Отечественной войны, если судить о той секретности его создания. И вместо мощнейшего потенциала для патриотической работы он может превратиться в завлекаловку для иностранных туристов.

Многим военным было укором, что Берия и его команда чётко представляли театр неизбежной смертельной схватки с фашизмом. Они не исключали, что часть территории страны на первых порах может быть оккупирована противником, поэтому задолго до начала войны создали во всех крупных городах, в том числе и в Могилёве, глубоко законспирированные разведовательные группы. Расскажу об одной из них. В Минск была направлена такая группа людей, их руководитель работал в автомастерской. Тевтоны были не дураки (их агентами были наводнены все организации) и устроили проверку, поместив его в комфортабельный карцер, полагая, что интеллигентные руки быстро избавятся от поверхностного слоя масла. Не тут-то было, не только руки, но и одежда не избавились от специфического запаха автомеханика, Данная сторона деятельности органов безопасности не разработана историками. Здесь непочатый край работы. Приведу только один пример.

Берия быстро определил значение, которое придают Могилёву немцы. С этой целью он к ранее подготовленным разведчикам прислал в первые дни войны (по некоторым данным 25 июня) одного из лучших нелегальных разведчиков – капитана (данное звания соответствовало армейскому полковник) Пудина Василия Ивановича, в задачу которого входила разведка и организация в связке партизанских отрядов и подпольных групп, а также переход на нелегальное положение с начала оккупации Могилёва. Пудин не рядовой разведчик. Накануне войны он завербовал в Софии крупного японского дипломата, который передал шифры МИДа своей страны. Москва получила возможность читать секретную переписку между японским и германским МИДом. Это позволило перебросить сибирские дивизии, которые сыграли огромную роль в битве под Москвой.

В этой связи в ином свете выглядит деятельность советского разведчика в Японии Рихарда Зорге. Сталину ставят в вину, что тот не поверил информации Зорге, который сообщил точную дату нападения Германии. Во-первых, Зорге несколько раз сообщал различные даты начала войны. Во-вторых, Германия несколько раз переносила сроки нападения на СССР.

Не будем забывать, что в разведке любой страны работают профессионалы. Поэтому американцы не могли не обратить внимание на неординарную личность Зорге. А он, в свою очередь, не мог отказаться от заманчивого предложения, чтобы не вызвать подозрения. Советская сторона, очевидно, знала, что Зорге является двойным агентом и в сводках он проходил как «японский информатор, не внушающий доверия». В пользу этой версии говорит и тот факт, что американцы продлили сроки грифа секретности по делу Зорге.

Во время обороны Могилёва Пудин получил серьёзное ранение – ему оторвало левую стопу. Ему ампутировали часть ноги, и он 5 месяцев пролежал в госпитале в оккупированном Могилёве. Немцы подозревали Пудина и подвергли во время обострения болезни строгим допросам и днём, и ночью, когда поднялась высокая температура. Но он выдержал все испытания и убедил немцев в истинности своей легенды-биографии.

Немцы запретили ему находиться в Могилёве, и он поселился в одном из райцентров, где развернул бурную деятельность. Затем нелегально проникнул в Могилёв под другой фамилией и работал «сапожником» до середины лета 1943 года, пока не обострилось гноение ноги. Был переправлен в партизанский отряд и оттуда по указанию Берия на специально присланном самолёте вывезен в Москву.

После войны Пудин работал заместителем начальника внешней разведки. По состоянию здоровья вышел в запас в 1952 году. Возможно, это и спасло ему жизнь. Умер Василий Иванович в 1974 году и был похоронен не на рядовом кладбище, а на Новодевечьем, которое является местом упокоения военных высочайшего ранга.

Многим военным было укором, что Берия заставил их заняться непосредственными обязанностями, а не наслаждаться прелестями гражданской жизни, как это произошло на Северном Кавказе, который не был подготовлен к обороне.

Военным было укором, что Берия хорошо знал, с какого размером чемоданом они возвратились на родину с поверженного Берлина.

До сих пор неизвестны обстоятельства гибели Берия. Не была суда над ним. Самая правдоподобная версия, что он был убит при обстреле дома, в котором проживал, как это повторил Ельцин при расстреле депутатов Верховного Совета РСФСР. А если быть точным, то их предшественником был адмирал Колчак, который расстрелял всех депутатов Учредительного собрания Урала.

Совершив убийство Берия и его соратников, Хрущёв и его команда стали уничтожать многие компрометирующие их и ряда военных архивные документы. В 1954-55 годах Центральный архив КГБ, хранивший подробную информацию о бурной деятельности «компетентных органов», был почти полностью уничтожен. Когда после падения советской власти им занялась правительственная комиссия, оказалось, что из 5 миллионов 713 тысяч дел ленинско-сталинского периода осталась едва десятая часть. Часть материалов Политбюро ЦК ВКП(б), КПСС, Совета Министров СССР и Государственного комитета обороны, засекречена до сих пор. Хранятся они в Архиве Президента РФ [НиЖ, № 4. 2013. с. - 220].

Когда под Сталинградом основательно была блокирована группировка немцев, в сбитых самолётах нашли письма немецких вояк. При жизни Сталина эти письма армии Паулюса хранились в не разобранном виде, но затем по распоряжению областного управления КГБ были сожжены в котельной музея обороны Сталинграда. Лишь небольшую толику этих писем сумел сохранить главный хранитель музея. Немцы любили и продолжают обвинять Сталина, что он, а не Гитлер, виновен в тяжёлой судьбе наших военнопленных. Как показывают письма немцев, окружённые под Сталинградом они не по нашей вине потеряли человеческий облик. Немцы дважды отвергли предложение Рокоссовского о прекращении сопротивления и сдачи в плен из-за страха наказания семей. Не избежала ареста и жена Паулюса. Да и ему самому, хоть он и поселился по возвращении из плена в ГДР, окружающая среда не простила сдачи в плен, и что он не покончил жизнь самоубийством, как настоятельно требовал того Гитлер.

Так что Фёдор Бондарчук напрасно пытается поставить в один ряд советских и немецких солдат в своём новом фильме, и тем самым предал память отца.

Среди уничтоженных архивных документов находились и материалы на малолетних узников. Когда же потребовалось нам заполучить эти документы, работники архивов КГБ беспомощно развели руками. А чиновники стали издеваться над нами, потребовав предоставить «справки от самого Гитлера», который калёным железом написал эти справки на нашем сердце. Но чиновники этого не хотят видеть. Мой отец был в плену и после возвращения в своё село (о фильтрационном лагере он обмолвлялся как о необходимом естественном мероприятии) ежегодно заполнял анкету, в которой был обязан указывать сведения о каждом члене своей семьи и родителей за период оккупации. Где эти документы?

Непокорным военным хунта Хрущёва «выкручивали руки». С адмиралом Кузнецовым расправились, устроив провокацию с линкором «Новороссийск». И только два человека – маршал Рокоссовский, познавший ГУЛАГ и вытащенный оттуда Берием, и Главный маршал авиации Голованов, командующий боевой авиацией дальнего действия, которая получала задания лично от Сталина, не сломались. Хрущёв унизительно расправился с ними. Например, генерала А.Е.Голованова с больной матерью и большой семьёй оставили почти что без средств существования. Спасался большим огородом, плодами которого поправлял своё материальное положение.

В 2014 году исполняется 110 лет со дня рождения Александра Евгеньевича Голованова. Благодарные земляки-нижнегородцы выступили с инициативой, поддержанной администрацией области, об обращении в соответствующие инстанции с ходатайством о присвоении маршалу звания Героя России (посмертно) и сооружении ему в городе памятника.

Подвиг Рокоссовского и Голованова выше и сильнее любого военного подвига, который совершают в борьбе с врагом. Гражданский подвиг совершается в иных условиях. Как говорил К.М.Ушинский: «Высказать слово истины бывает иногда гораздо опаснее, чем подставить лоб под вражескую пулю, которая авось пролетит мимо.»

К Рокоссовскому проникаешь ещё большим уважением, когда узнаешь подробно перепитии его судьбы. Три года он провёл в знаменитой ленинградской тюрьме «Кресты». Во время следствия подвергался моральным пыткам и избиениям, его дважды выводили на расстрел и производили холостые залпы.

По качеству проведенных операций ему нет равных. Всегда мыслил стратегически, масштабно, его тактические приёмы были новаторскими. Не случайно, что только его одного в народе называли «второй Суворов».

Подчинение Голованова лично Верховному Главнокомандующему вызывала ропот недовольства у ряда командиров фронтов более высокого звания, которые бы хотели иметь в своём подчинение такого класса авиацию, основное назначение которой были действия за пределами фронтовых зон.

Читая военный дневник Гальдера. предметно ощущаешь готовность немцев применить химическое оружие в любой момент, что уже проходил испытание специальный секретный шестиствольный миномет, но что-то их сдерживало. Что? Этот вопрос прошёл мимо военных и историков. По моему мнению, немцы боялись реального возмездия, и этот страх им внушила авиация дальнего действия, по этой причине, возможно, Сталин подчинил её себе. Как известно, 5-го августа 1941 дальняя авиация совершила ночной налёт на Берлин. Немецкие специалисты быстро определили, что налёт совершила советская авиация. Все советские самолёты благополучно возвратились на базу. Было ещё несколько налётов, но не таких успешных. Как в советской печати, так и сейчас эти налёты считают бессмысленными, что Сталин в очередной раз блефовал, что разрушения несоизмеримы с потерями самолётов. Немцы были другого мнения. Они прекрасно понимали, что советским лётчикам отваги не занимать, и они в любой момент сумеют долететь до Берлина. Их опасения увеличились, когда летчики продемонстрировали массовое мастерство, летая на примитивные партизанские аэродромы.

Об этом говорит и другой малоизвестный факт. Немцы выпустили по Англии 8070 ракет ФАУ-1 и 1115 ракет ФАУ-2, причинив огромный ущерб. Они же собирались бомбить и Америку, в частности Нью-Йорк. Кодовая операция получила название «Эльстер», утверждённая в ноябре сорок четвёртого. Началась подготовка лётчиков камикадзе. Об этом раструбил на весь свет Геббельс. Осуществись подобное – какая бы паника поднялась в Америке, похлеще событий 11 сентября 2001 года.

Но почему немцы не бомбили ракетами ни Америку, ни города Советского Союза? Ведь от острова Уздома, с которого запускались ракеты, до Ленинграда расстояние как до Англии. - Только страх перед сокрушительным ответным ударом. «Немцам стало известно, что в конце сорок четвертого в СССР успешно провели испытания мощного беспилотного средства «10 х» - десятой модели ранее неизвестного оружия. Его создал молодой генеральный конструктор, в недавнем прошлом выпускник Киевского политехнического института Владимир Николаевич Челомей.» [Владимир Литвинов, «Коричневое ожерелье», Киев, 2003, кн., 3, с. - 478]. Прибавил фашистам головной боли дерзкий угон 8 февраля 1945 года проходившего испытание на данном острове новейшего самолета «Хейкель-111», осуществлённого советскими военнопленными под руководством Михаила Петровича Деветаева.

Не оставили хрущёвцы в покое детей Сталина и Берия, чтобы навязать мнение, что сын Хрущёва наказан не справедливо. Если о детях Сталина постоянно что-то искажённо показывают по телевиденью (во время написания этих материалов по ОНТ демонстрировался фальшивый телесериал «Сын отца народов»), то о сыне Берия заговор молчания. А Серго Берия сыграл большую роль в результативных для Советского Союза решениях Тегеранской конференции, во время проведения которой удалось блокировать негативное влияния Черчилля на Рузвельта. О деталях данной операции лучше промолчим. Для нас не это главное.

К моменту расправы с отцом Серго возглавлял НИИ, являлся крупным учёным в области радиоэлектроники. В своёй мстительной злобе Хрущёв снял его с должности директора и лишил звания доктора наук. Не помогли протесты ученых, в том числе и теоретика практической космонавтики, президента АН СССР М.В.Келдыша. Как истинный учёный, патриот своей страны, Серго не побежал в Америку, как это сделал второй сынишка Хрущёва, хотя его никто и не притеснял (для детей троцкистов родина, где им жирно живётся). Серго быстро написал новую диссертацию и продолжал трудиться на благо Отечества.

В Беларуси П.К.Пономаренко, прекрасно осознавал, что рано или поздно ему придётся отвечать и за причастность к катастрофе Западного фронта, и за позорное бегство партийного и государственного актива всех уровней в тыл. Отсюда его стремление переложить вину на Павлова, принизить подвиг защитников Могилёва, чтобы как-то найти оправдание Лепельской авантюре, и за многое другое. Партизанское и подпольное движение в Беларуси развивалось стихийно, крепло, набирало силу. Приписать себе роль организатора можно, если лишить возможности высказаться истинным организатором сопротивления оккупантам белорусов, лишить их голоса, непокорных скомпрометировать, в крайнем случае, уничтожить. Все перечисленные способы были применены.

Наблюдательный разведчик-чекист В.З.Корж в своих дневниковых записях дает такой его портрет: «Пономаренко – человек хитрый, ехидный и большой подхалим, и сам любил подхалимов и любителей устраивать «тайны мадридского двора.»

Первой жертвой козней Пономаренко стал Бумажков Тихон Пименович, который до войны работал первым секретарём Октябрьского района. Он лично не побежал в тыл, стал организовывать партизанский отряд, в который вошёл весь партактив. Это единственный пример из всех районов и областей. Бумажков не стал выпячивать свою роль, стал комиссаром отряда, поручив возглавить его Павловскому Федору Илларионовичу, который имел военное образование. Вместе с частями Красной Армии отряд сдерживал наступление фашистов, нанося им ощутимые потери.

8-го августа Бумажкову и Павловскому заслуженно присвоили звания Героя. Но зачем было его отзывать в Красную Армию на должность начальника политотдела дивизии. В пинских лесах он был нужнее. И в то же время отзывать из армии Языковича Ф.М. для организации партизанского движения на Полесье.

Языкович пользовался огромным авторитетом у партизан, даже будучи командиром бригады, часто сам водил партизан на боевые операции. Когда же он стал наводить порядки и обуздывать партизанскую вольницу и барство отдельных командиров, встретил их сопротивление. Об этом написал и Ковпак в своём донесении, причём каким-то образом информация дошла и до немцев. Пономаренко авторитетные руководители не нужны. При проведении одной из боевых операций Языковича убил начальник штаба бригады. Почти полгода убийцу никто не трогал, пока не прибыли особисты из Москвы. Убийца был осуждён, но при первой же амнистии его оправдали, дескать, вина его не доказана. Свидетели подлого убийства ещё живы, но их мнением никто не интересуется.

С полковником Ничипоровичем расправились другим способом. Командир 208-го партизанского отряда создавал военизированную партизанскую армию, действия которой не ограничивались только борьбой с оккупантами. Защита населения была одной из главных задач командования, но эту задачу могли выполнить только крупные партизанские соединения. Им под силу были и такие задачи, с которые малочисленным отряды не могли справиться: борьба с лжеотрядами, созданные фашистами, и бандами; повышение эффективности разведки: организация взаимовыручки, защита населения рассматривалась как боевая задача и многое другое.

Но, когда 4 апреля 1942 года Ничипорович пригласил всех командиров партизанских отрядов Кличевского района к себе на совещание и предложил отрядам действовать под единым командованием, воспротивился бывший завотделом пропаганды Кличевского района, а вскорости секретарь подпольного райкома, Я.И.Заяц.

«А загвоздочка, Владимир Иванович, вот в чем. Кому из партизанских отрядов носить звание первой, а значить, и главной единицы? Это право у нас давно оспаривают отряды Андрея Юрковца и Василия Свистунова, а теперь, как явствует из ваших слов, товарищ полковник, бразды правления хочет взять на себя отряд имени Сталина, т.е. формирование, которое только-только появилось в нашем районе и… никаких, так сказать… никаких этих…»

Ничипорович по-военному четко повел разговор дальше.

«Это верно, товарищи, что мы пока здесь ничего не успели сделать, но заслуг ваших и вашей, если хотите славы, никто отнимать не пытается. Дело совершенно в другом: освободив район от вражеских гарнизонов партизаны обязаны найти в себе силы, чтобы защитить его от новых посягательств оккупантов. Силы эти есть – в районе действуют уже шесть партизанских отрядов. Чтобы каждый из них знал свою задачу. Необходимо общий оперативный штаб. Как его лучше создать, подскажет время и обстановка. Нынешний вариант я предлагаю исходя из того, что именно наш отряд в районе - пока наиболее крупная боевая единица, и к тому же, не в обиду вам будет сказано, единица сплоченная, дисциплинированная. Цель же у нас у всех одна – бить фашистов. Так вот, если мы взяли в руки оружие, значит стали людьми военными, а из этого следует, что кто-то кому-то должен подчиняться. Так уже сложились обстоятельства, что старше по званию здесь Виак Мартисович Айропетов и я. Он - полковник погранвойск, я в недалеком прошлом командовал стрелковой дивизией и по званию также полковник. Среди командиров ваших отрядов, насколько мне известно, один лейтенант, три политрука, а Василий Иванович Свистунов и вообще человек наполовину мирной профессии – военветфельдшер. Так стоит ли ломать копья и разводить после этого длительные дебаты»

Именно в бою 6 апреля 1942 года по вине Свистунова, в блестяще разработанной Ничипоровичем операции по окружению и уничтожению немцев, напрасно погибли бойцы. Разбирая итоги боя, Ничипорович обратился к Свистунову: «Что вы наделали, я вас спрашиваю?…Вы своих же подвели! Все отряды поднялись в атаку, а вы и ваши бойцы в кусты зашились и сидели там как мыши под веником. Момент для себя удобный подбирали, вместо того, чтобы общей лавиной двинуться на противника, чтобы вызвать в его рядах замешательство, чтобы от паники он, проклятый, не знал куда себя деть. Ведь так было задумано или не так?… А из-за вашей, мягко выражаясь хитрости, товарищ ветфельдшер, люди жизнью поплатились. За такие дела под трибунал посылают, а вы здесь в молчанку играете» [П.Яхонтов. Цель у нас была одна // Вела нас партия, Мн., 1984 с. 38-54]

Установив контакт со своим бывшим командиром Г.К.Жуковым, который командовал в ту пору Западным фронтом, Ничипорович координировал с ним свою деятельность. Начали роптать партийные чинуши, от которых он потребовал конкретных результатов, а не пускать пыль в глаза, проводя шумные стычки с немцами, укрывшись затем в лесу, оставив население на издевательство фашистами. Набирающее силу объединение партизан Ничипоровича, встревожило немцев и Пономаренко. Ничипоровича сумели отозвать в Москву, после того как Пономаренко проинформировали по его вызову обиженный секретарь райкома партии. Через некоторое время Ничипоровича арестовали, предъявив нелепое обвинение в измене Родине. Умер во время следствия. Верховный суд СССР оправдал Ничипоровича ещё при жизни Сталина.

В начале сентября 1942 года в Кремле состоялось совещание видных командиров партизанских отрядов, в котором принимал участие М.Ф.Шмырёв. Почему Пономаренко не пригласил на это совещание липового организатора и командира В.И.Козлова. Партизанские командиры хорошо знали о делах крупных партизанских отрядов, не только Белоруссии, но и Украины, и Козлову там нечего было сказать. Пономаренко позвал его в Москву в конце сентября и представил Сталину организатором партизанского движения. Козлов, не моргнув глазом, в рассказе присвоил дела единственного генерал-майора в партизанском движении М.П.Константинова, которого постоянно унижал, всё время подозревал в чём-то и, в конце концов, вынудил покинуть Беларусь; присвоил себе инициативу зимнего санного рейда партизан, спланированного и проведённого Коржем. Роль Козлова заключалась в том, что он был простым пассажиром, его «активное» участие в рейде проявилось в том, что он не дал возможности довести его до логического конца; присвоил себе роль строительства первого партизанского аэродрома (в действительности, первый аэродром построил в кратчайшие сроки – десять дней – Ничипорович), присвоил и многое другое.

Козлов так живо описывал свои подвиги, что сумел ввести в заблуждение такого прозорливого человека как Сталин.

В течение 9-ти месяцев он вешал лапшу на уши жителям Подмосковья и возвратился домой генералом и звездой Героя на груди. Сразу приказал построить для себя отдельное четырёхкомнатное здание, появился личный повар, врач и обслуга, которых он представил к высоким наградам. Когда читаешь одновременно мемуары самого Козлова, Калинина – начальника БШПД и Мачульского, которого партизаны называли конюхом Козлова, то выявляются большие разночтения, которые допустили «литературные рабы». К стати, 30 июля 1946 постановлением ЦК КП(б)Б был утверждён список из 38 человек, которые должны были подготовить свои воспоминания. Странно, что среди них не оказалось В.З.Коржа, который на протяжении всей войны вел дневник и которому литературные помощники не были нужны. Он владел пером, как и винтовкой, виртуозно. И негоже было писать свои мемуары о войне секретарям обкомов, «воевавших в советском тылу». У меня сложилось впечатления после прочтения мемуаров, что Козлов хотел сбежать в тыл, но немцы отрезали все пути проезда на машине, а пешком он побоялся двигаться. Вот и пришлось мотаться, как заяц по болоту, пока не оказался в Полесской области в парадной форме. Потом скрылся на болоте, пока его с командой обросших, грязных, голодных не вытащили посланные Коржем партизаны. Корж просил Козлова: «Василь, займись партийной работой, работай с населением, организовывай новые партизанские отряды», Вместо благодарности спасенная Коржом команда «организаторов партизанского движения» организовала присвоение себе высоких воинских званий и наград, не только в период войны, но и в послевоенное время. А Коржа подвергали моральной травле как при жизни, так и после смерти. Корж ни одного разу не был избран депутатом Верховного Совета БССР, СССР, делегатом съездов партии. Моральному издевательству он подвергся с награждением в 1949 году по случаю 30-летия образования БССР. Был утверждён список награждённых, который не стал секретом, Коржа поздравляли, но когда опубликовали Указ – Коржа там не оказалась.

Мне вначале непонятно было - зачем было создавать в Подмосковье подпольные обкомы партий, когда на бумаге действовали оставленные партийные обкомовские тройки, конспирация с которых не снята до сих пор?

Подпольные секретари нужны были для присвоения себе роли организаторов партизанского движения. К Коржу был направлен А.Е.Клещёв. который прилетел на всё готовое 22 сентября 1942 года и находился в партизанской зоне, сочиняя телеграммы о своей бурной деятельности, пока не получил менее чем через год звания генерала, а затем и Героя. Сразу смылся в тыл и находился там почти что до освобождения Полесской области. После войны был назначен главой Правительства, но вскоре был освобождён за «грубые нарушения в подборе кадров». У Коржа была тонкая интуиция, и вот какую характеристику он дал Клещёву ещё в довоенное время, хотя с ним близко не соприкасался: «Увидел я в тебе не идейного и правильного большевика, а скорее карьериста, любящего, между прочим, крепко «сосать государство». Подозревал его Корж и в путанных объяснениях поведения в начале войны, пытаясь в разговорах получить чёткое объяснения гибели товарищей, с которыми тот пробирался в тыл.

Таким же беспринципным при подборе кадров характеризуется и Козлов, при этом не только Коржом, но и другими серьёзными авторами публикаций, например, подполковником запаса, командиром партизанской бригады «Смерть фашизму» Иваном Дедулей и другими авторами.

Еще один подмосковный подпольный секретарь – Сикорский Сергей Иванович. Он так стремительно убежал утром в первый день войны из Бреста, оставив семью, что немцам достался партийный областной архив. Сикорский прибыл на Брестчину в конце апреля 1943 года, но к 1 января 1944 года он был удостоен звания полковника и Героя, а 15 августа 1944 и полководческого ордена Суворова второй степени. Ему сразу в подчинение передали лучшие партизанские отряды из других областей. Свою работу он начал с назначения на руководящие посты прибывших с ним навоевавшихся на подмосковных мостовых, а истинных руководителей партизанским движением отправил в тыл. Имеются очевидцы, утверждающие, что вынесший все тяжести организаторской работы М.И.Урбанович погиб не в бою.

Этот скорбный перечень можно было б продолжать, но остановимся, хотя одна мысль не даёт покоя: как будет отображена партизанская тема в экспозиции музея Великой Отечественной войны. Печальный опыт уже есть. Мы уже писали, что назначенный руководителем и организатором подполья в Могилёве К.Ю.Мэттэ таковым не являлся. Он подозревался в сотрудничестве с немцами и находился под следствием, но странное дело, был выпущен на свободу. Я встречался со следователями по его делу, и они подтвердили, что из материалов следствия не вытекала его организаторская роль. Это подтверждается и отчётами подпольных групп, которые имеются в фондах областного краеведческого музея и направленной в партархив ЦК КП(б)Б справки Могилёвского бюро обкома партии об истории создания и деятельности Могилёвского подполья, данные которой расходятся с фигурирующими в печати.

Материалы следственного дела находятся в архиве областного КГБ и засекречены? От кого? Мэттэ не только освободили, но и постоянно награждали. Он имеет два ордена и 13 медалей, большинство из которых получил в 70-десятые годы. А в 1989 году ему позволили ещё издать и лживые мемуары. Интересно, что он переехал на постоянное место жительство в Боровляны Минского района, но от общественного мнения не смог укрыться и там.

До ареста он работал преподавателем в пединституте с 1944 года. Из личного дела вырвано ряд листов, но в деле осталась собственноручная подпись на латинский лад - Mette. Да в ту пору за одну такую подпись не избежать бы наказания. И ещё одна странность. Отчёт одной из крупнейшей подпольной группы авторемонтного завода, переданный в партизанский отряд исчез, а её руководитель Батура Н.И., когда нависла угроза ареста, ушёл в партизаны и там «нелепо» погиб. Не слишком ли много странных смертей.

Минские анонимные авторы Могилёву назначили уже нового организатора подпольной работы – Романа Козлова. В своих воспоминаниях, которые хранятся в областном краеведческом музее; он ни словом не обмолвился о своей руководящей роли. Да и не было в ней необходимости. Организаторы обороной Могилёва заранее предусмотрели об организации подполья, когда каждая группа замыкалась на конкретный партизанский отряд. Этим самым повышалась надёжность от массовых провалов. После войны не был проведен аналитический анализ провала групп в зависимости от степени осведомлённости о них Мэттэ.

На Могилевщине была совершена самая результативная за всё время войны диверсия на железной дороге. В ночь с 29 на 30 июля 1943 года в Осиповичах от заложенных мин были уничтожены 4 воинских эшелона. Возникший пожар продолжался в течение десяти часов и сопровождался взрывами авиабомб, снарядов и мин. Зрелище было страшным. Прибывшие из Минска и Могилёва пожарные длительное время не могли приступить к тушению пожара. В результате диверсии было уничтожено: 7 цистерн с авиабомбами, 23 вагона, заполненные бочками с бензином, 30 вагонов со снарядами, 35 вагонов с авиабомбами и минами, 15 вагонов с продовольствием, эшелон с техникой, среди которой новейшие танки «тигр», которых так ожидали немцы под Курском. Гитлер лично следил за их продвижением по железной дороге. Восемь генералов охранной службы были сняты со своих постов, некоторые расстреляны. Следствие сочло их виновными в том, что они не уберегли столь необходимые для немецкой армии составы. Только одних новых танков было уничтожено 30 штук, составлявших месячный выпуск германской промышленности того времени.

Совершил данную диверсию осиповичский комсомолец Крылович Федор Андреевич, за подвиг которого три командира партизанских отряда, приближённых к Козлову, получили звание Героя, Крылович за свой подвиг не заслужил даже медали.

16 сентября 1943 года Крылович совершил ещё одну дерзкую диверсию. Заложенной миной весом в 25 килограммов, были повреждено около 250 стрелок минского направления (по данным Цанавы Л.Ф., в отчёте же Пономаренко П.К. дата и количество уничтоженных стрелок другое). Движение поездов было надолго парализовано. Поезда двигались по двум линиям и стрелки переводились вручную.

За каждую из этих диверсий Крылович (он совершил и другие дерзкие диверсии) заслуживал звания Героя, значение которых возрастает, если учесть, что движение немецких поездов в направлении Осиповичи–Могилёв было парализовано партизанами уже раньше. Фактически оно было парализовано по территории Белоруссии летом 1943 года. Таков вклад Крыловича в коренной перелом войны в нашу пользу.

Было бы в высшей степени справедливым, если бы Крыловичу Фёдору Андреевичу и Николаю Сиротинину было присвоено, по примеру России, звание Героя Беларуси, но слишком сильны заинтересованные лица сопротивления.

Как чувствовал себя Крылович, особенно на праздники, среди других ветеранов, грудь которых украшали многочисленные ордена и медали? Он вынужден был физическую, а еще больше душевную, боль иногда заглушать известным русским способом. Оскорбление с награждением усилилось семейной трагедией. Брат Федора Алексей Крылович был партизаном бригады им. Фрунзе, возглавлял взвод разведки, а затем и роты. Героически погиб в бою в январе 1944 года. Сестра Софья Андреевна была связной бригады им. Фрунзе. По поручению партизан пробиралась в Дзержинск и Минск, передавала в бригаду необходимые разведданные, медикаменты, перевязочные материалы, боеприпасы, оружие. Немцы с помощью предателей выследили отважную подпольщицу, и в январе 1944 года она погибла.

За достойное награждение Крыловича «сражался» комсомол. Все, что удалось сделать, так только по настойчивой инициативе секретаря ЦК ЛКСМБ К.Мазурова наградить Крыловича орденом Ленина в декабре 1948 года. Но эта награда не за конкретный подвиг, а по случаю 30-летия образования Белорусской ССР не является «достойной» наградой за подвиги Крыловича, как пытаются представить.

Умер Крылович в 43 года в 1959 году основательно больным, в тяжёлом материальном положении, фактически забытый. Улица его имени в Осиповичах появилась только в 1978 году.

Вызывает удивление, что и в настоящее время продолжается прежняя политика – приглушить значение подвига Крыловича. Девяностолетие его в марте 2006 прошло в Беларуси незамеченным. И если, в «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза в 1941-1945 годах» в 6 томах четко написано, что в результате диверсии было уничтожено 4 воинских эшелона и 30 новых танков «тигр», и что эти сведения подкрепляются немецкими источниками, то во многих мемуарах предпочитают более обтекаемую формулировку: что Крылович, дескать, заминировал эшелон (а остальные три, следует понимать, взорвались по доброй воле?), а количество уничтоженных новых танков, то 5, то 7, или вообще ничего не сообщается.

Для оправдания своих действий была выдумана официальная версия, что у нас Крыловичей было много, что, дескать, результативная диверсия произошла случайна. На его могиле установлен памятник, на котором написано: «Крылович Федор Андреевич – активный комсомолец-подпольщик в годы Великой Отечественной войны». Активных комсомольцев-подпольщиков у нас действительно было много, а вот Крылович один.

Но, как известно, награждали не за количество израсходованных мин и снарядов, а за получившийся результат. Например, Леня Голиков был представлен и получил звание Героя Советского Союза не за то, что убил фашиста, а убитого генерала. И не просто генерала, а генерала с важными документами, которые срочно были переправлены в Москву.

В одной из бесед бывший начальник ЦШПД и первый секретарь КПБ Беларуси П.К.Пономаренко на вопрос - что он думает про подвиг Крыловича? – отвечал: «Эта самая отличная и результативная операция, которую осуществили партизаны во время Великой Отечественной войны. И когда б я знал, что эта диверсия получит такой отклик в Берлине, я не колеблясь представил бы Крыловича до звания Героя Советского Союза.»

Искренность Пономаренко, через руки которого проходили все донесения партизанских отрядов и который подписывал представления на награждения, вызывает сомнение. Оно усиливается, когда познакомишься с его монографией «Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков. 1941-1944г.г.», изданной в Москве в 1986 году. В этой монографии он просто сообщает о Витебских воротах (раньше они именовались Суражские ворота), но не говорит об их значение в развертывании партизанского движения не только в Беларуси, но и в Прибалтике, и что в их существовании в течение более полугода основная заслуга Шмырёва М.П.. Но эту фамилию Пономаренко называть не хочется, как и говорить о значении подвига Крыловича Ф.А.. А партизанского соединения, которое создал полковник Ничипорович В,И,, если верить монографии, вообще не существовало. Пономаренко не заметил деятельности Коржа В.З. в становлении партизанского движения в Беларуси.

Наконец, по инициативе общественности, которая не прекращала ставить вопрос об увековечении памяти Крыловича, ему в Осиповичах на железнодорожном вокзале был открыт памятник, который поставили на «задворках», подальше от глаз людских и с туманной формулировкой, а не на привокзальной площади, где всегда многолюдно. На мой недоумённый вопрос, прозвучал ответ, что памятник поставлен поближе к месту диверсии. Если придерживаться данной логике, Ивану Сусанину следовало бы ставить памятник на болоте.

Моё обращение в Управление железной дороги, в облисполком с конкретным планом патриотической работы с увековечением памяти Крыловича, осталось не востребованным. Даже такое предложение, как присвоение дизель-поезду имени Крыловича, положили под сукно.

Всю вакханалию расправы с лучшими партизанскими руководителями организовал Пономаренко. В.З.Коржу и М.Ф.Шмырёву должны были присвоить звание Героя вслед за Бумажковым, а они его получили только после освобождения Беларуси. Коржа не оставили в покое и в мирное время. К нему напрямую применим образ – всё время сердце было на прицеле. Белорусские Сусанины – братья Цубы - были его родными дядями, поэтому и приглушено звучание их подвига, две дочери Коржа прошли всю войну военными дорогами, Его родители пострадали от польских оккупантов.

Часть шестая

Угроза неразоблачённых предателей и их покровителей реальна, Свидетельством тому дневниковые записи Коржа, воспоминания командира партизанской бригады Ивана Дедули и других авторов. Или такой факт. Опытного и осторожного военного разведчика Сумченко Степана Сергеевича не так просто было фашистам схватить. Его выдал предатель, люди знают, но фамилию боятся называть (Могилёвский поисковый отряд, № 7, 2012, с.-195).

Партизанский отряд под командованием Сумченко был самым результативным в Осиповичском районе, и бюро подпольного райкома партии 12 января 1944 года приняло решения о постановке вопроса о присвоении Сумченко звания Героя, Кто заблокировал данное решение райкома?

Такие факты не единичны. Мой дядя работал начальником милиции Белыничского района и рассказывал мне, студенту, в присутствии партизана Шалвы Сохадзе, который позднее возглавлял ветеранскую организацию Круглянского района, такую историю. Были подготовлены документы о предательской деятельности высокопоставленного чиновника. Когда информация просочилась до областных структур, эти материалы были затребованы в Могилёв. При пересылке в область материалы пропали, а свидетелям поступили угрозы, если не прикусят языки. Теперь у меня возникает подозрение, что пожар в здании Белыничского райвоенкомата не был случайным. На одном из заседаний ветеранской организации встретился с Сохадзе и хотел уточнить некоторые детали информации, которую сообщил мне родной дядя. Он поспешил отойти от меня. Почему?

Еще бесчеловечнее расправа с Ф.М.Шмырёвым. Что не сумели сделать фашисты - подавить его волю к борьбе с фашистами, взяв в заложники его четырёх детей, а затем расстреляв, осуществили Пономаренко и его команда. Шмырёва отправили вместе с Константиновым одним самолётом 22 сентября 1942 года в Москву в Штаб партизанского движения перебирать бумажки. Шмырёв не гнался и в мирное время за высокими должностями, хотел всегда быть с людьми, и они его любовно называли наш директор.

Очень жаль, что руководство республики забыло тропинку к могилам Коржа и Шмырёва, которые по праву должны бы быть дважды Героями, а также спокойно взирает на запустение детища Коржа в деревне Хоростово.

Пономаренко и Козлов не посмели бы фальсифицировать историю партизанского движения и историю возникновения и работы подпольного движения без поддержки заинтересованных в этом влиятельных лиц. Ведь повсеместно действовали хорошо информированные диверсионные группы по линии НКВД и Генштаба, которые вступали в контакт с подпольщиками и партизанскими отрядами. Меня давно насторожила связка Пономаренко-Цанава. Между партийными органами, которые больше были озабочены удоями и посевами, и органами НКВД, которые осуществляли карательные функции, существовал известный антагонизм. И вдруг, Пономаренко в своей срочной телеграмме на имя Сталина от 2 июля 1941 года, в которой он предлагал свою кандидатуру в качестве руководителя партизанским движением в масштабе страны, предлагает министров силовых структур БССР в качестве своих заместителей. В частности Цанаву. Почему вдруг появилась такая идиллия во взаимоотношениях, которая сразу исчезла, как только Цанава потерял власть?

Заинтересованность Пономаренко в поддержке Цанавы объяснима. Ему следовало утаить своё позорное бегство из Минска задолго до появления в городе немцев. Бытует мнение, что Пономаренко сбежал в Могилёв раньше всех вместе с командующим фронтом Павловым и оттуда звонил Сталину. Это мнение не безосновательно. Существуют две версии воспоминаний Пономаренко опубликованных в одном и том же белорусском журнале – Нёман. Первая публикация (1992, № 3-4) подготовлена самим Пономаренко, а вторая (№ 7-8, 2008) – по сохранившейся машинописной копии части дневниковых записей, переданных в архив внучкой Пономаренко. Текстологический анализ позволяет сделать вывод о правдоподобности указанной версии. Также туманны и приведенные сроки бегства Пономаренко из Могилёва. В первой публикации он утверждает, что до 13 июля неотлучно был с защитниками Могилёва.(№ 3, с. -167). Но, забыв об этом, на этой же странице пишет, что 9 июля прибыл в Смоленск.

В своих воспоминаниях Пономаренко пытается убедить читателей, что он был в числе фаворитов у Сталина, что тот соглашался со всеми его предложениями. Очевидцы утверждают, что он копировал манеру Сталина, расхаживая по своему кабинету непременно с трубкой в руках. Но Пономаренко умалчивает, что в 1947 году в Минск приезжал из Москвы специальный инспектор ЦК Задионченко для проверки его деятельности. В скорости Пономаренко был отозван в Москву, и началось его сползание по карьерной лестнице. Он же представляет это происками Хрущёва.

Пребывание Пономаренко уже 24 июня в Могилеве подтверждает облвоенком Воеводин И.П. Он пишет: «24 июня 1941 года меня вызвал командующий фронтом Павлов, там был Шапочников, Пономаренко, Макаров.»

И ещё один вопрос – откуда у Пономаренко появились в Могилёве два чемодана вещей, которые он передал на хранения семье депутата Верховного Совета БССР, а не взял их с собой, отправляясь в тыл. Не связано ли это с пропажей банковских ценностей и креста Ефрасиньи Полоцкой? Моё предложение КГБ, периодически вяло расследующего пропажу креста Ефрасиньи Полоцкой, увязать его с предательством высокого партийного чиновника, исчезновением дела на предателей, назначением Мэттэ на роль руководителя Могилёвским подпольем, не находит поддержки. Утверждения ряда авторов, что Пономаренко передал ценности то Берия, то Сталину, не состоятельны.

Полковник КГБ в отставке, а ныне сотрудник Института национальной безопасности РБ военный историк Валерий Надтачаев долго изучал запутанную историю с минским подпольем. Вот что было установлено: «Как известно, именно Пономаренко и Цанава инициировали кампанию по дискредитации первого Минского горкома, ещё в 1942 году распространив информацию о «принадлежности горкома к числу «центров, созданных гестапо».

Были изготовлены фальшивые документы.» [Валерий Надтачаев, «Метаморфозы Минского антифашистского подполья», Бел. думка, № 9, 2013, с. -93]

По аргументированному мнению Надтачаева, опираясь на текстологическую экспертизу, авторов фальшивых документов следует искать среди сотрудников ЦК КП(б)Б и МГБ БССР.

Из-за этой провокации с документами НКВД после войны были арестованы боле 130 участников Минского подполья, среди них А.Л.Котиков. Он единственный член Минского подпольного горкома партии, который сумел сбежать из фашистских застенков. Был приговорен к 15 годам тюремного заключения. Умер, не дождавшись реабилитации. [Евгений Барановский. «Долгое эхо одной провокации. Никто не забыт, ничто не забыто», «Звязда», 17.11.09]

Подверглись необоснованному преследованию и выжившие подпольщики Могилёва. Почему Цанава поддержал Пономаренко? По-моему мнению, он понимал, что его наряду с Павловым могут обвинить в предательстве за трагедию Западного фронта, за пленение сына Сталина, за большое количество пленных. Следовало показать, что сложились трагические обстоятельства, в силу которых не было сопротивления врагу. Было опорочено минское подполье и защитники Могилёва.

Не был Цанава ни предателем, ни шпионом. Он был 21 раз ранен в Гражданскую войну и в мирное время, особенно тяжёлое ранение получил в 1941 году, возглавляя особый отдел Западного фронта.

Цанава, а не Пономаренко (сравнительный анализ двух материалов не позволяет выявить существенной разницы между ними), стал первым историографом партизанского движения в Белоруссии. По его заданию работал большой коллектив историков, труд которых он опубликовал в 1949 году под своим именем: «Всенародная партизанская война в Белоруссии против фашистских захватчиков. Зарождение и развитие партизанского движения. Часть 1. Вторая часть была издана в 1951. За данный труд Цанава получил Государственную премию. Если быть точным, то он лауреат Сталинской премии. Но для очернителей истории Великой Отечественной имя Сталина, как для чёрта ладан. Куда исчезли партизанские отряды имени Сталина? Их ликвидировал на бумаге Хрущев и его последователи.

После смерти Сталина Цанава был арестован 4 апреля 1953 года и умер во время следствия.

По распоряжению Главлита БССР от 15 июля 1953 года весь тираж этой книги -10 тысяч экземпляров – было предписано «конфисковать из библиотек и книготорговли». Такая участь постигла и 60 тысяч экземпляров одноимённого русскоязычного трёхтомника. Зачем было уничтожать сей труд, который высоко оценил в своей рецензии Козлов В.И. [Сов. Белоруссии, 1950г., №83]. В своём труде Цанава в первой части даёт характеристику партизанским отрядам 1941 и первых месяцев 1942 года, которые, как известно, возникли без участия Пономаренко и Козлова.

Ни Мазуров, ни Машеров, даже после смерти Цанавы, не смогли исправить несправедливые оценки деятельности подпольщиков Минска из-за круговой поруки хунты Козлова, члены которой занимали высокие партийные и государственные посты, и позиции отдельных лиц кремлёвских коридоров. Об их могуществе можно судить по детективной истории опубликования дневниковых записей К.Симонова в журналах. Первую попытку напечатать свои военные дневники он предпринял вскоре после 20-летия Победы. Первая часть их под названием «Сто суток войны» должна была появиться в трёх последних номерах «Нового мира» в 1967 году, в журнале, который был для него родным – до этого в течение восьми лет был его главным редактором. Однако набранная и свёрстанная книга света не увидела. На письма читателей по этому поводу он писал, что «не сошелся во взглядах с людьми, которые считали, что эту книгу не следует печатать в таком виде, в каком я её подготовил к печати. А я считал и считаю, что именно в таком виде, и ни в каком другом, её следует печатать.

Симонов не рядовой писатель. Он Герой Социалистического Труда, шесть раз отмечен государственными премиями (единственный такой писатель), кандидат в члены ЦК КПСС. Но аналогичная канитель закрутилась и в журнале «Дружба народов». Вначале появились записи за март-май 1945 года в 1973 году (№ 1;2), затем после длительного перерыва опубликованы дневники за 1942 и 1943 годы в 1974 году (№ 4;5). Было предупреждение, что «Окончание следует», т.е. дневники за 1941 год с описанием драматических событий первых дней войны и героической обороны Могилёва не предполагалось публиковать. Но затем через полгода в трёх номерах подряд появились остальные дневниковые записи военных лет, причём за 1941 год в последнюю очередь.

При издании уже книжного варианта «Разных дней войны» потребовалось дойти до главного идеолога страны члена Политбюро М.А.Суслова. Препятствовали высокопоставленные военные чиновники, которым казалось, что их персональная роль в войне не так отображена. Но сверка с записями в журналах боевых действий подтвердило правоту Симонова. Такие «мирные» баталии здоровья не прибавляли. Симонова, больше всех сделавшего для воинского воспитания личного состава Вооружённых сил, в последнее десятилетие его жизни вообще не печатали в военном издательстве. На одной из последних читательских конференций он говорил; «Идея опубликовать эти дневники (Разные дни войны»), собрать их в книгу у меня возникла после того, как я сделал доклад «История войны и долг писателя» на писательском пленуме (пленуме московских писателей 28 апреля 1965 года – И.М.) Многое было довольно резко сформулировано, печатать его не хотели. Но я решил: ах так, не хотите печатать 25 страниц, хорошо, я сделаю этот доклад на полторы тысячи страниц…»

Трудно поверить, особенно гостям, что такие безобразия творились в Беларуси, Беларуси-партизанке, последствия от которых сказываются и поныне. Команда Пономаренко, хотя он в послевоенное время и не являлся в республике первым лицом, смогла расставить своих людей на руководящие посты, вплоть до заместителей, в Правительстве, в Президиуме Верховного Совета, Верховном Совете, в Минской области, в силовых министерствах. И они настолько уверовали в своих силах, что стали вести сепаратистскую политику, которая достигла апогея к 1950 года. К этому времени волна возмущения была услышана в Москве. Была выдвинута новая кандидатура на пост первого секретаря – Патоличева Н.С. (в Минске сепаратисты не смогли прийти к единой кандидатуре, как и нынешняя оппозиция). На собеседовании у Сталина Патоличев высказал сомнение, что он не белорус, не работал в республике, на что Сталин возразил: «Надо ехать в республику, там нужен человек со стороны.»

В первых числах июля 1950 года состоялся пленум ЦК КП(б)Б, сведения о котором засекречены до сих пор, Только в одной газете была опубликована недостоверная информация о состоявшемся пленуме, даже точная дата его проведения зашифрована словами – «На днях состоялся пленум… Гусаров освобождён от должности за упущения в руководстве сельским хозяйством». Эта же линия прослеживается и в последующих газетных публикациях. Какая информация дана в журналах, трудно сказать, так как общественно-политические журналы до 1956 года в областных библиотеках уничтожены.

В действительности Гусарова освободили за: игнорирование коллегиальности в руководстве, самовольное изменение решений Бюро ЦК КП(б)Б, неправильное отношение к критике недостатков, провалы в работе с партактивом, неправильное информирование ЦК ВКП(б) о состоянии дел в республике.

Пономаренцы не смирились и попытались опорочить первого секретаря ЦК комсомола республики Машерова П.М., что коль Гусарова освободили от должности, то и в комсомоле такие же недостатки. Патоличев быстро разобрался в политической ситуации в республике и встал на защиту Машерова. Он стал постепенно лишать руководящих постов пономаренцев, у которых были высокие покровители в Кремле. В первую очередь, провёл кадровые изменения в правительстве и в Минской области, министр госбезопасности Цанава был отозван в Москву. Новую попытку сместить Патоличева пономаренковцы предприняли после смерти Сталина, выбрав подходящий момент, когда в стране стала нарастать криминогенная обстановка после объявленной Президиумом Верховного Совета СССР, а не Берием, как пытаются утверждать, амнистии, в результате которой вышли на свободу множество уголовников и предателей.

Патоличев вёл непримиримую борьбу с проходимцами в органах партийной и государственной власти. О её масштабах можно только догадываться, так как основательно были прочищены библиотеки, из их фондов исчезла политическая литература вплоть до 1970 года. Эта акция была специально организованной, ведь не тронули материалы съездов РСДРП. Чего опасались? Приведём только факты по сельскому хозяйству, которые были озвучены Патоличевым на 20 съезде КП(б)Б 20 сентября 1952 года: «Нарушения Устава сельскохозяйственных артелей, выразившихся в многочисленных фактах разбазаривания и раскрадания колхозного добра…» Их совершили «некоторые секретари райкомов, председатели райисполкомов, прокуроры и другие работники. ЦК КП(б)Б снял с работы и исключил из партии первого секретаря Лельчицкого райкома партии Коваленку и др. работников.»

В начале 1953 года была осуществлена серьёзная работа по укреплению партийной и государственной дисциплины, кадровому очищению от скомпрометировавших себя партийных и государственных чиновников высокого ранга, окруживших себя взяточниками, и даже бывшими предателями. На сколько масштабно проведена была работа, достаточно прочитать газету «Советская Белоруссия» за последнюю декаду марта месяца 1953 года.

Обострилась к этому времени и международная обстановка. Американцы по-прежнему продолжали налёты на Северную Корею, игнорируя договорённость о начале переговоров по перемирью.

17 июня с американской зоны была совершена подготовленная американцами провокация в советском секторе Берлина. Начались погромы, поджоги зданий, убийство стражей порядка, был похищен заместитель премьер-министра ГДР Отто Нушке. Решительными действиями советских войск и армии ГДР был наведён порядок. Арестованные зачинщики беспорядков дали признательные показания, в которых показали главную роль в их организации США. Порядок был наведён, но напряжённость не спадала. Я помню то время, когда мы ложились спать с тревожной мыслью, что проснёмся в военное время. Прошедшая война ещё была близка.

В этой непростой обстановке в конце июня открылся Пленум ЦК КП(б)Б (о его проведении не было информации в газетах, информация засекречена до сих пор). На должность первого секретаря московские визитёры хотели протолкнуть, родившегося в Беларуси, Зимянина М.В., но Патоличев к этому времени уже завоевал уважение белорусов. Циркулируют слухи, что Патоличева после этого пленума собирались арестовать.

Открывший дискуссию на пленуме оратор поставил в вину Патоличеву, что он игнорирует национальную политику, национальные интересы (известная сурдинка националистов). Но выступившие в последующем партизанские руководители задавали таким ораторам вопрос: «Почему далеко не славянам так болезненно воспринимаются проблемы белорусского языка и литературы, национальной культуры?»

В первый день работы участники пленума отказались решать организационные вопросы, выразив доверие Патоличеву. А это уже был вызов Москве, который всегда помнили Хрущёв, Брежнев и Горбачёв, для них это стало как для немцев Сталинград. В тревожном ожидании в работе пленума был объявлен перерыв на неопределённый срок. Началась закулисная борьба, но на следующий день в Москве был совершён переворот командой Хрущёва и, не желая обострять обстановку, Москва дала задний ход. Говорят, что Патоличев, когда услышал это сообщение, от напряжения на виду всех участников пленума заплакал.

В изданной в 1986 году истории «Коммунистическая партия Белоруссии в резолюциях и решениях съездов и пленумов», т. 4, ни слова не сказано о состоявшихся пленумах с организационными вопросами, о которых шла речь выше.

Тонкий знаток человеческих душ В.З.Корж записал в своём дневнике: «8.1.1954г. Был на приёме у первого секретаря ЦК КПБ товарища Патоличева. Мне кажется, я не ошибусь, если скажу, что это человек, по которому Белоруссия будет долго плакать, если он по какой-либо причине уйдёт. Хотя бы пятилетку он проработал, воспитал и вывел коллектив на верный путь. Он бы искоренил у многих барские замашки, которые ввёл за долгие годы своего «правления» его предшественник Пономаренко.»

Хрущёв не забыл мятежной Белоруссии и в 56 году отозвал Патоличева в Москву.

Патоличев оставил хорошее воспоминание у белорусов, его дела продолжили Мазуров К.Т. и Машеров П.М. и другие воспитанные им кадры. Однако, ни Мазурову, ни Машерову не удалось восстановить правду о первом Минском подпольном горкоме. По свидетельству хорошо информированного специального корреспондента газеты «Правда» Симурова, против реабилитации подпольного горкома и его руководителя выступали некоторые члены Бюро ЦК, бывшие руководители партизанского движения, силовые органы. Директор Национального архива В.Селемнёв приводит и такие данные: «Когда немцы отмечали 2-ую годовщину нападения на Советский Союз в театре Янки Купалы, подпольщики осуществили дерзкую диверсию. В результате которой погибло много немецких офицеров. Только по счастливой случайности уцелел Кубе. Долгое время бытовала версия, что взорвали мину сами немцы, чтобы обострить отношения подпольщиков с населением. Самое удивительное, что автором этой версии был начальник БШПД П.Калинин.» [Республика, 19.05.2007] После трагической гибели Машерова, отрешения от государственных дел Мазурова, было запрещено вообще упоминать имя руководителя подпольного горкома Ковалёва, началась возвеличивание деятельности Мэттэ в Могилёве, прекратилась работа по выявлению ещё не разоблаченных предателей. К этому времени нас настигла новая волна военного лихолетья. Как известно, 26 мая 1947 году в СССР была отменена смертная казнь, которую по требованию населения 12 января 1950 году возвратили для изменников Родины. Самое большое наказание, которое мог получить предатель, было 25 лет тюрьмы. И к семидесятым годам прошлого столетия даже выжившие матёрые военные преступники были на свободе. Об их мировоззрении пишет известный врач Герой Социалистического Труда Шкляревский Сергей Иванович: «После войны те, кто служил у немцев, а их было немного, отбыли сроки заключения и вернулись домой. Если я вам скажу, что они перевоспитались, изменили своё отношение к своим поступкам, то это будет не совсем верно.»

А сколько пособников фашистов необоснованно реабилитировано по распоряжению Хрущева ещё до 20-го съезда, после которого только начали освобождать политзаключённых, неизвестно. Не следует сбрасывать со счетов и тех, кто в первый период войны колебался в сторону немцев и пошёл в партизаны в последний год освобождения Беларуси. С этой категорией лиц и работал Запад. Да и критика мнимого «культа личности Сталина», поднимала сотрудничавших с фашистами в глазах поколения людей, родившихся после войны, представляя их борцами с режимом Сталина. Какой закваски патриотизм они прививали своим детям, внукам? В следствие этого, были снижены требования к выдвиженцам на высокие посты. Не будь этого, не всплыли б наверх Горбачёвы, Ельцины, Шеварднадзе и им подобные.

Есть менталитет народа – историческая коллективная память, популярно говоря, но есть и родовая память, которую нельзя отменить указом. Известный советский учёный-криминалист Гернет М.Н. кратко выразил народную мудрость» «Человек начинает воспитываться за сто лет до рождения.»

Должно стать непреложным правилом, что чем выше поднимается человек по служебной лестнице, тем шире и глубже должна быть проверка его духовных и моральных качеств. Будь это сделано, не пришлось бы озвучивать фамилии предоблисполкома и прокурора, загниванием которых уже было видно невооруженным глазом, когда они работали в Могилёвской области.

Очень трудно воспринимать информацию последних двух страниц. Но пономаренковские кадры были расставлены не только на верхних этажах партийной и государственной власти. Их преследованию подверглись как руководители партизанским движением Корж В.З., Орловский К.П., Шмырёв М.П., так и рядовые активные воины и партизаны. Как-то на досуге с отцом мы стали вспоминать активных участников войны Чаусского района. Оказалось, что все они, за редким исключением, попали в тюрьму. А это морально страшнее, чем заслуженное пребывание в ГУЛАГе.

Приведу несколько примеров по своей деревне. Молодого председателя колхоза, связного партизанского отряда Гришина С.В., которого немцы арестовали по доносу и подвергли пыткам, но ему каким-то образом удалось убежать, судили за «вредительство», которое выразилось в том, что полгектара льна попало под снег, который рано выпал.

Другого председателя колхоза, к которому все обращались любовно «майор Береснев», хотели судить, но для этого следовало раньше исключить его из партии. Когда его вызвали на заседание бюро райкома и потребовали положить на стол партбилет, он им бросил в глаза: «Я свой партбилет кровью под Москвой заслужил, а вы где в это время находились?». Судить его побоялись, освободили только от должности председателя.

Свою горечь за себя, за кровного соратника Коржа, за множество партизан, которые в письмах писали о не справедливом к ним отношении, Орловский высказывал каждый раз в начале своего выступления перед колхозниками: «Товарищи колхозники! У нас с вами два смертельных врага - американский империализм и первый секретарь райкома партии имярек (называлась фамилия секретаря на день выступления).

Можно возмущаться этой фразой и мной, её повторивший. Но почему не вызывает возмущения уровень увековечиния памяти заслуженных защитников Отечества? Приведём несколько примеров.

Орловский Кирилл Прокофьевич: его именем названы колхоз «Рассвет», улица в Бобруйске, в Могилёве, на родине установлен памятник.

Корж Василий Захарович; его именем названы улицы в Минске, Пинске, Солигорске, школа в Пинске колхоз на родине, в д. Хоростова установлен памятник.

Козлов Василий Иванович, который воевал ударно с немцами, сидя на болоте: его именем названы улица и завод в Минске, улицы в Солигорске и Жлобине, совхоз и школа в Жлобинском районе, в Солигорске возле школы № 5 поставлен памятник. В Минске на доме, где он жил, установлена мемориальная доска, в музее истории Великой Отечественной войны создан мемориальный зал.

В то же время поражают и масштабы увековечиния памяти главаря разбойнической банды шляхтюков Костуся Калиновского. Если бы его планы осуществились, то мы бы давно уже пшекали и ракеты НАТО стояли бы у стен Смоленска, а от белорускости остались бы рожки да ножки. Если кто-то запамятовал, тот напомню, что в Западной Белоруссии не осталось ни одной белорусской школы. В своей биографии Максим Танк писал, что его, белоруса, в первом классе заставляли писать: «Кто ты естась? Ты естась поляк малы». К месту замечу, что последний раз широко и торжественно отмечали воссоединение белорусов в единое государство при жизни Сталина в 1949 году. Тогда в октябре месяце прошло специальное заседание внеочередной сессии Верховного Совета, а 30 октября во всех городах прошли демонстрации трудящихся.

В каждом крупном городе именем Калиновского названы улицы, сведения о нём имеются во всех энциклопедических справочниках, в том числе и местных. Как, например, «Могилёв. Энциклопедический справочник. Мн., 1990», хотя к Могилёву он не имеет никакого отношения: «Калиновский Кастусь родился в д.Моставляны Гродненского уезда (ныне Белостокского воеводства, ПНР) – белорусский революционер-демократ, мыслитель и публицист, руководитель восстания 1863-64 годов в Белоруссии и Литве…

Своей самоотверженной борьбой и передовыми идеями Калиновский значительно повлиял на становления национального сознания белорусского народа. Это один из самых любимым белорусских национальных героев, который популярен также в Литве и Польше.»

Калиновский так любил белорусский народ, что обращался к ним в прокламациях на латинском языке, что от избытка этих чувств оставлял после себя десятки-сотни повешенных крестьян. Но эти факты не мешают белорусским историкам составлять в его адрес панегирики, как это случилось 17-18 октября 2013 года в БГУ на Международной конференции в честь 150-летия со дня начала восстания Калиновского. На конференции было заявлено, что «абсолютное большинство белорусских историков однозначно оценивают восстание 1863-1864 г.г. как важную веху в борьбе за белорусскую государственность, особо подчёркивая особую роль в этом руководителя восстания Костуся Калиновского (1863-1864).»

Представительница майдановской республики заявила, что «По её мнению, восстание 1863-1864 г. стало катализатором формирования польской, литовской, белоруской наций в совремённом понимании этого слова.»

В этом балагане потонул единственный голос противоположного мнения - редактора журнала «Беларуская думка» Вадима Гигина. [Беларускi гiстарычны часопiс, № 11, 2013, с. 33-34].

На подобных конференциях должны бы присутствовать представители идеологического корпуса и делать соответствующие выводы, но они, в лучшем случае, зачитают официальное приветствие участникам конференции и убегают скорее писать бумаги. Но балы в стиле аля Радзивилл они не пропускают и присутствуют от начала до конца. (Будем считать, что это только мой личный опыт участия в подобных конференциях).

Ещё Сталин предупреждал, что если мы будем воспитывать свою молодёжь на примере народников, то воспитаем не патриотов, а террористов.

Не вызывает официального реагирования и такие факты, когда уже палача белорусского народа Кубе выставляют радетелем за белорусских детей, белорусской культуры. На белорусской киностудии состряпан русско-белорусско-украинский 9-ти серийный телефильм, в котором Елена Мазаник, героическим поступком выполнившая приказ белорусского народа палачу Кубе, представлена ревнивой любовницей.

Настораживает, что в республике уже давно негласно забыли Закон о бессрочности преступления фашистов и их прислужников, что не имеет никакого право сказать своё слово самая пострадавшая категория жертв войны – малолетние узники, что, скорее всего, в новой экспозиции музея истории Великой Отечественной войны будут допущены прежние ошибки. В республике уже подрастает четвёртое поколение людей, которые родились в послевоенное время, и оно не может представить, что как реально можно перенести и выжить в условиях фашистских концлагерей. А наша незащищённость на законодательном уровне только усиливает их скептицизм. Наши предложения к руководителям ветеранских организаций, к голосу которых прислушиваются властные структуры, озвучить наши проблемы, не находят поддержки. Кому такое положение выгодно? Только пономаренковцам и прозападным силам. Уже не осталось ветеранов войны, которые видели наши страдания своими глазами (войскам запрещалась вступать в контакт с узниками, чтобы не быть случайно заражёнными). Мы остались последней шеренгой живых свидетелей звериной сущности фашизма. Пренебрегать нами, когда идеи фашизма набирают силу не только в Европе, когда на страницах газет Сталина выставляют опаснее Гитлера, проявлять политическую близорукость.

Сталин масштабная и противоречивая политическая фигура, как и его время, в которое ему пришлось работать, и его деятельность нельзя описывать двумя красками и мерить обычными мерками. В первую очередь следует прислушиваться к голосу людей с неподкупной совестью, которые знали его по совместной работе, или могли наблюдать многократно с близкого расстояния.

Сергей Михалков, знавших всех руководителей России, от последнего царя до нынешних руководителей, признался, что интереснее всего работать было со Сталиным.

Искажённая информация об отдельных эпизодах жизни Сталина, рассматриваемая локально, не может служить его объективной характеристикой. Слишком малое ещё временное расстояние, чтобы увидеть и оценить Сталина. Хотя бы припомним ход переговоров с Риббентропом. На вечере Сталин провозгласил тост за здоровье наркома Кагановича. И ярый эсэсовец вынужден был чокнуться бокалами с евреем.

Да, Сталин пил и за здоровье Гитлера. Смакуя данные факты, забывают рассмотреть их с более широких позиций. Гитлер был избран демократическим путём и на банкете был провозглашён тост за здоровье Сталина. По дипломатическому этикету должен был прозвучать и ответный тост.

Убедительнее всего звучит позиция Православной Церкви, которую уж никак нельзя обвинить в необъективности: в день погребения Сталина она провела во всех церквях поминальные службы, и повсеместно траурно звучали церковные колокола.

Игорь Курчатов, когда к нему прибыли лакеи из хрущевского ЦК с заданием заполучить его подпись в подтверждение обвинения Берия в шпионаже, выгнал их из кабинета, прокричав вслед: «Не было б Берия, не было б атомного проекта!»

Не жалея чёрной краски, создают портрет Берия. А такой результативности в борьбе с бандитами даже в труднейшие военные годы не могут похвалиться нынешние органы охраны правопорядка.

«В Чечено-Ингушской АССР только в 1942 г. подразделениями полка [НКВД – И.М.] на территории республики были проведены 413 операций, в результате которых:

1.Ликвидировано 9 постоянных банд: Сакамова – 20 человек; Тимаева – 7; Ахуева – 5; Абабукарова - 9; Бижниева - 7; Довтаева – 13; Асхабова – 15; Асбаева -17; Асуева -10.

2. В столкновениях с другими бандформированиями, действовавших на территории республики, убиты 529 бандитов, задержаны 632 бандита.
3. Потери полка составили: убитыми 65 и ранеными -28.
Другими словами, на десять убитых бандитов один погибший милиционер.

***

Германия набирает силу и начинает поигрывать мускулами. Новый Гитлер уже на горизонте. И чтобы ему расчистить дорогу, развернута широкая кампания по реабилитации Адольфа Гитлера, приуменьшение его злодеяний (только так можно расценить, что одним росчерком пера исчезли в России и Беларуси узники, фашисты), что акцентуируется внимание на наших трагедиях с одновремённым принижением подвигов и т.д.. Народ это чувствует кожей и желает появление нового Сталина, который бы очистил кабинеты правления от нечисти и заселил их патриотами, для которых Родина - Россия в самом широком географическом смысле этого слова.

Мартынов Иван Иванович, доцент, член Центрального совета Международного союза бывших малолетних узников фашизма, курирующий вопросы патриотического воспитания а странах СНГ.
Беларусь, г. Могилёв
E-mail: vanmart@tut.by