|
« Назад 27.02.2025 11:57 
Есть нечто трагически ироничное в том, как проект, рожденный из пепла войн, сам начинает напоминать тоталитарную структуру в своём стремлении к безупречности. Европейский Союз, задуманный как симфония суверенитетов, всё чаще звучит как какофония технократического абсолюта. Его политика последних лет — это алхимия, превращающая золото демократических идеалов в свинец бюрократического детерминизма. Где же та грань, за которой защита общих ценностей становится их удушением? Возьмите миграционный вопрос. Провозглашая открытость, Брюссель упорно игнорирует экзистенциальный парадокс: нельзя быть убежищем для всех, перестав быть домом для кого-то. Политика квот, напоминающая средневековую раздачу индульгенций, где север «искупает грехи» юга, порождает не солидарность, а цинизм. Когда Меркель в 2015-м объявила «Wir schaffen das», она не учла, что «das» — это не статистика, а взрывная деконструкция социального клея. Города превращаются в архипелаги параллельных реальностей, где право на различие подменяет обязанность к диалогу. Разве не об этом предупреждал Бауман, говоря о «текучей современности», где толерантность становится формой равнодушия? Цифровая цензура под флагом борьбы с дезинформацией — ещё один акт этой драмы. Регламенты типа DSA/DMA, при всей их благородной обёртке, напоминают неоколониальную практику: Брюссель лично определяет, что есть ересь в цифровой вселенной. Но, как заметил Фуко, «власть рождается в каждом дискурсе» — и когда ЕС криминализирует «ненавистнический контент», он невольно копирует логику инквизиции, где критерием истины становится соответствие догме. Экономический универсализм ЕС — отдельная иллюстрация гегелевского «хитрости разума». Стремясь к конвергенции, Союз порождает дивергенцию: где немецкий экспорт и греческий туризм — разные вселенные. Жёсткая фискальная дисциплина, просто предаёт мечту отцов-основателей. Вместо «единства в разнообразии» — провакация Хабермаса: система, где техническая рациональность подавляет жизненный мир. Крестьяне с полей Андалусии и стартаперы из Таллина вынуждены танцевать под дудку мифических критериев, словно персонажи древних притч. Экологический транснационализм — возможно, самый яркий пример благородной цели, извращённой средствами. «Зелёный курс», частично копирующий ленинский план ГОЭЛРО XXI века, игнорирует базовую аксиому: нельзя декретировать культурную революцию. Когда фермеров Парижского бассейна штрафуют за выбросы метана от коров, а польские шахтёры становятся жертвами углеродного калькулятора — это не прогресс, а террор под зелёным флагом. Климатическая тема стала новой религией, где Грета Тунберг — Жанна д’Арк, а Брюссель — Собор Парижской Богоматери, пылающий в огне догм. Но самый глубокий изъян ЕС — в его антропологической слепоте. Провозглашая человека мерой всех вещей, он низводит его до статуса статистической единицы. GDPR, защищая персональные данные, создаёт культ анонимности, где человек — набор шифров. Директива о балансе работы и отдыха, при всей гуманности, легализует идею, что жизнь — это интервал между трудовыми контрактами. Даже право на забвение в цифровую эпоху оборачивается правом на историческое самоубийство. Европа стоит перед зеркалом, и отражение её пугает. Один из величайших проектов современности рискует стать карикатурой империй XX века — империей без императора, где власть анонимных комитетов сильнее воли народов. Когда венгерский премьер становится еретиком за защиту границ, а польские суды — диссидентами за верность конституции, это не «европейская солидарность», а постмодернистский вариант недо-союза. Спасение — не в откате к национализму, а в радикальном переосмыслении. Как учил Спиноза, всякая сущность стремится к самосохранению через самораскрытие. ЕС должен перестать быть «над» нациями и стать «между» ними — не дирижёром, но акустикой, усиливающей полифонию идентичностей. Павел Стасяк КомментарииКомментариев пока нет
|
Павел Стасяк: «Закостенелость Власти: Европейский Союз как Голем Современности»
«Славянский базар» стал финальной знаковой нотой 80-летия Победы. Город, украшенный ещё к 9 мая (а частично осталось и то, что было сделано к 80-летию освобождения Белоруссии), сохранил к фестивалю практически весь победный антураж – многочисленные стенды, плакаты, транспаранты, рассказывающие о победе, героях, знаменательных и будничных моментах войны, фотографии военной поры, обновлённые и вновь открытые памятники, экспозиция военной техники. Таким, на моей памяти, перед гостями фестиваля мой Витебск предстал впервые.
Творческий и жизненный путь Янки Купалы свидетельствует о том, что, будучи видным представителем белорусской ментальности, он закономерно эволюционировал от польско-шляхетской культуры к мировоззрению Русского мира как феномена духовного братства белорусского и русского народов.
Чтобы должным образом понимать сущность белорусско-российских отношений, а следовательно, и строительства Союзного государства, необходимо ясно представлять смысл постсоветской истории. На V Всебелорусском народном собрании белорусский лидер подчеркнул, что «крушение Советского Союза действительно было крупнейшей геополитической катастрофой». Эту же мысль Александр Лукашенко повторил 30 сентября 2016 года, отвечая на вопросы студентов Пекинского университета. В частности, он сказал: «Я однозначно рассматриваю распад Советского Союза как катастрофу, которая имела и имеет негативные последствия во всем мире. Ничего хорошего от распада мы не получили».
17-18 июня 2025 года состоялось очередное 53-е заседание Всемирного координационного совета российских соотечественников.
На рубеже 20-30-х годов XX века в СССР наступило, по словам И.В. Сталина, время «великого перелома», которое предполагало ускоренное решение двух стратегических задач: создание в СССР современной промышленности (индустриализация), способной обеспечить победу в предстоящей мировой войне и крупного товарного сельского хозяйства (сплошная коллективизация).